Карл-Хайнц ЯНСЕН
"ЦАЙТ", ГАМБУРГ.
НИ ОДИН генерал не поднял мятеж, ни один рабочий не забастовал, когда 50 лет назад Адольф Гитлер развязал вторую мировую войну. Его вина так очевидна, как это редко бывало в истории. Тем не менее время от времени называются иные причины этой трагедии: "политика окружения" Германии, проводившаяся англичанами; их гарантии, предоставленные Польше; слепое упрямство польских полковников; "шахматная партия", которую разыгрывал идеолог "мировой революции" Сталин; "идеология крестового похода" американского президента Рузвельта... Поэтому необходимо напомнить, как же в действительности развивались события.
"Пацифистская пластинка кончилась"
В ТУ теплую ночь с 21 на 22 августа пятьдесят лет назад Адольф Гитлер получил телеграмму, которую с надеждой и страхом ждал целый день: Иосиф Сталин, советский диктатор, объявил в ней о своем согласии заключить между Россией и Германией пакт о ненападении. Гитлер был опьянен предвкушением того шока, в котором завтра окажутся англичане и французы. Когда ему принесли послание Сталина, он, не владея собой от радости, ударил кулаком по столу, да так, что зазвенели стоявшие на нем бокалы, и закричал: "Вот оно! Вот оно!" Россия высвобождала ему тыл в маленькой войне против Польши; которая осмелилась перечить "великому германскому рейху" и воле его фюрера. Через четыре дня германский вермахт должен был занять исходные позиции для наступления.
Но в тот час об этом знали лишь несколько посвященных. Большинство немцев, как из высших, так и из низших слоев общества, внушили себе, что "польский кризис" закончится так же мирно, как в предыдущем году завершился "судетский". Все воинственные угрозы рассматривались как блеф. Население Германии было уверено, что Данциг (Гданьск.- ред.) и западная Пруссия вернутся в состав "рейха" без военных действий и кровопролития.
Немцы действительно вздохнули с облегчением, когда в конце сентября 1938 года руководители Англии, Франции, Италии и Германии, собравшиеся в Мюнхене, в последнюю минуту спасли мир. (Американский журнал "Тайм" в номере от 4 сентября в связи с мюнхенским сговором, когда Англия и Франция предали Чехословакию, пишет: "Начальник генштаба Гальдер после войны показал, что немецкие генералы были готовы свергнуть диктатора, если чехословацкий кризис 1938 года привел бы к реальным военным действиям. Но когда англичане и французы в Мюнхене отступили, то же самое сделали и германские генералы".-Ред.) А как ликовали англичане, встречая своего премьера Невиля Чемберлена, который после возвращения из Мюнхена провозгласил "мир для нашего времени". Германия не добивается ничего, кроме мира, заверил Гитлер в своей речи в Саарбрюккене, произнесенной спустя две недели после Мюнхена, но одновременно в очередной раз поставил под вопрос взаимопонимание с Англией. Он заявил, что не потерпит "имперской спеси", исходящей с противоположной стороны Ла-Манша. Как утверждал Гитлер, стоит только в Англии прийти к власти критикам "политики умиротворения", которую проводит Чемберлен,- Черчиллю, Идену, так "целью этих людей станет немедленное начало новой мировой войны". И Гитлер был прав в том смысле, что эти тори попытаются сорвать его новые попытки шантажировать другие народы и правительства в Европе угрозой применения силы.
В то время гадали, почему Гитлер позволил себе столь грубое вмешательство во внутреннюю политику Великобритании. Может быть, его задело, когда один член палаты общин от оппозиции назвал его "агрессором"? Или, возможно, его повергло в бешенство то, что жена одного видного англиканского священнослужителя написала ему письмо, где предлагала в знак благодарности за Мюнхен освободить из концлагеря пастора Мартина Нимёллера? Чемберлена, который все еще ему доверял, Гитлер вскоре публично с издевкой назвал "типом с зонтиком". Все свое презрение мещанина он обратил на таких политических лидеров "в резиновых калошах, цилиндрах и с зонтиками"; это были, по его словам, "немужские, слабые, трусливые и колеблющиеся типы". Фюрер не мог забыть, что своим посредничеством в поисках мира Чемберлен воспрепятствовал вступлению немецких войск в Прагу (это произошло несколько месяцев спустя.- Ред.). Диктатор не желал признать, что сам уступил, уступил в тот момент, когда его начали одолевать сомнения, откроет ли огонь британский флот. Теперь же он хотел создать впечатление, будто "шутя" мог не только "освободить" судетских немцев, но и избавиться от всей Чехословакии, этого "убогого франко-русского авианосца", который всегда был бельмом на глазу у германских военных стратегов.
Однако Гитлер вызвал к себе недоверие у англичан, американцев и французов не столько из-за своей речи в Саарбрюккене, сколько в результате событий 9 ноября 1938 года, когда по его приказу запылали синагоги по всей Германии. Нацисты показали свое истинное лицо. Все три великие державы Запада отозвали из Берлина своих послов; немецкие заказы были аннулированы, а мировая пресса клеймила это преступление.
Через день после "хрустальной ночи" "ангел мира" Гитлер произнес закрытую речь перед 400 немецкими издателями и журналистами, сбросив маску миротворца. Он недвусмысленно заявил, что вся его пропаганда мира на протяжении первых шести лет пребывания у власти была подчинена одной тактической цели, которая теперь достигнута. "Пацифистская пластинка кончилась". Теперь же, потребовал Гитлер, пресса должна психологически готовить народ к войне, добиться того, чтобы внутренний голос народа "постепенно сам начал бы требовать насилия".
Гитлер уже не боялся публично раскрыть всему миру свои планы. Эти планы были изложены в его книге "Майн кампф" и в предвыборных речах начала тридцатых годов, но, став рейхсканцлером, он предусмотрительно оставил их только для своего "личного пользования", а публично заявлял, что всего лишь хочет ослабить тяжелые для Германии последствия Версальского мира 1919 года. Теперь он во всеуслышание объявил о своих планах: Германия должна снова стать ведущей державой в Европе, превратиться в "германскую империю немецкой нации"-"самую крупную империю, которая когда-либо существовала на земле", как уточнил 8 ноября 1938 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Силой оруздия эта империя завоюет необходимое ей "жизненное пространство" и беспощадно "германизирует" его - эти цели Гитлер провозгласил еще 3 февраля 1933 года, выступая перед генералами на торжественном ужине.
Историческая справедливость требует от нас не признать "авторство" Гитлера на идеологию "жизненного пространства". Он выступил всего лишь продолжателем идей, которые пышно расцвели еще при кайзере, развивались пангерманцами, а в 1918 .году после мира в Брест-Литовске были даже на несколько месяцев претворены в жизнь. Тогда под германское господство перешли Прибалтика, Украина и области на Кавказе (через Турцию.-Ред.). В годы Веймарской республики бестселлером стал роман Ганса Гримма, называвшийся "Народ без пространства", а националистически настроенные политики, промышленники и военные продолжали усердно выдвигать претензии на "жизненное пространство", которое находилось не в Африке, а в Восточной Европе и России.
Кто станет следующей жертвой?
НЕТ, такого Гитлера уже нельзя было остановить. Он стремительно шел к войне. Он алчно хотел войны, но не большой войны со своими "лютыми врагами" Англией и Францией - ее он вместе со своими выскочками нз люфтваффе и адмиралами, одержимыми желанием иметь собственные линкоры, запланировал на середину сороковых годов, а войны малой, которую можно было бы начать при первом удобном случае. Агенты секретных служб и члены групп Сопротивления собирали информацию о целях возможной "воскресной прогулки" нацистов и сразу же после Мюнхена в западных столицах начали гадать: где же теперь нанесет удар Гитлер, кто станет его следующей жертвой?
Карл Гёрделер, бывший обер-бургомистр Лейпцига и "теневой канцлер" немецкого движения Сопротивления, в декабре 1938 года назвал англичанам в качестве блишайших целей агрессии Гитлера Голландию и Швейцарию. В Форин офисе согласились с его доводами. По мнению Гёрделера, немцы намеревались оккупировать эти страны, а потом использовать их в качестве козырей, шантажируя Англию и Францию. В этой игре Германия потребовала бы себе весь прибрежный регион от Эмдена до Кале, а потом с помощью итальянцев и испанцев изгнала бы англичан из Средиземного моря; на завершающем этапе соединенный германо-итальянский корпус выступил бы из Ливии на завоевание Черного континента.
Эти предостережения воспринимались со всей серьезностью, поскольку и доклады секретных агентов указывали на то же самое направление гитлеровской экспансии. Поэтому в феврале Чемберлен и выступил в палате общин с заявлением, что западные державы будут рассматривать любые действия против Голландии или Швейцарии как основание для вступления в войну.
Но то была ложная тревога. Гитлера занимали совершенно иные планы. Англичане сообразили, что их водят за нос, но Гёрделер сообщил, что получает информацию от человека, ежедневно встречающегося с Гитлером. В любом случае обе эти "германские" страны оставались целями национал-социалистской политики, в них уже действовали внушительные "пятые колонны" сторонников Гитлера. Может быть, нацисты сознательно вводили мир в заблуждение, чтобы отвлечь внимание от своих истинных целей?
Параллельно поисками информации были заняты и берлинские корреспонденты крупных немецких газет. Разумеется, эта их деятельность носила строго конфиденциальный характер. Некоторые из них в январе приблизились к истине: ближайшими целями Гитлера должны стать портовые города: Данциг, который с 1919 года имел статус свободного города и находился под управлением Лиги Наций, и Мемель (Клайпеда.- Ред.), захваченный Литвой в 1923 году. (Литва не "захватывала" Клайпеду. В соответствии с Версальским договором город в 1920 году был передан в ведение Антанты, а в 1923 году возвращен Литве.-Ред.)
Оба города предполагалось присоединить к "великому германскому рейху" не поэтапно, а одним внезапным ударом. Действительно, еще в октябре Гитлер приказал вермахту подготовиться к молниеносному захвату Мемеля в условиях мира. Предусматривалась операция всех трех родов войск (кодовое название - "Транспортные учения Штеттин"). В декабре началась разработка аналогичной операции и для Данцига ("Транспортные учения Штольпмюнде"), при этом предполагалось, что Польшу удастся запугать, и она не сможет оперативно отреагировать.
Реальным вариантом считался и бросок в районе юго-восточнее Польши, в направлении Украины. Украина как житница, источник сырья и территория для заселений немцами занимала важное место в планах нацистов. В Германии не забыли, что по инициативе генерала Людендорфа германские войска в 1918 году изгнали большевиков с Украины. В начале двадцатых годов в наполненных табачным дымом мюнхенских пивных, где зарождался нацизм, появились русские, прибалтийские и украинские эмигранты, которые быстро нашли общий язык с противниками республики в Германии. Среди первых был бывший союзник кайзера Вильгельма на Украине гетман Скоропадский, позднее ставший одним из издателей газеты "Фёлькишер беобахтер", а среди последних - ефрейтор и рейхсве-ровский шпик по имени Гитлер, человек с лихорадочным блеском в глазах, тогда еще сидевший у края стола, но с особым вниманием слушавший все, о чем говорилось.
Украинцы и те, кто себя к ним причислял существовали в то время, распределяясь по четырем регионам -30 миллионов жили в Советском государстве на обширных территориях между Днестром, Доном, Северным Кавказом и Черным морем; 4,5 миллиона - в польской Галиции; полмиллиона - на востоке Чехословакии и небольшая группа - в Румынии. С этим не хотели примириться эмигранты. Все знали, что нацисты их поддерживали.
Можно было не опасаться прямой германской агрессии: для этого вермахту пришлось бы сначала преодолеть восточноевропейский "буфер", состоящий из недружественных Германии государств. Однако после Мюнхена "рейх" создал базу для косвенной агрессии. Внезапно за какие-то полгода на авансцену мировой политики выступил всеми забытый народ - русины, крестьяне и лесорубы славянского происхождения, говорившие на украинском диалекте. Под давлением Германии чехи предоставили им автономию. Русины жили на южных склонах Карпат, в местности, природа которой изрядно смахивала на декорации опер из жизни цыган.
Здесь нацисты разыграли фарс, превратившийся затем в европейскую трагедию. Сюда толпами устремились украинские эмигранты, в достатке снабженные немецкими деньгами, немецким оружием и пропагандистской литературой. Их деятельностью руководили различные органы нацистской партии и СС, соперничавшие между собой. В дело включилась и военная контрразведка во главе с адмиралом Канарисом, которая сколотила партизанскую группу ОУН (Организация украинских националистов). Главной целью националисты провозгласили создание "Свободной великой Украины". Но для этого нужно было сначала расколоть Польшу, спровоцировав беспорядки среди галицийских украинцев. Этим занялись германские радиостанции в Вене и Лейпциге.
Джордж Кеннан, служивший в те годы секретарем американской миссии в Праге, так описывал противоречивую ситуацию на Карпатах: "Была основана украинская партия по образцу национал-социалистской, а все другие - запрещены. Украинские офицеры, доставленные сюда немцами, начали создавать военизированную организацию наподобие СА". -Члены этой организации под названием "Сыч" носили "настоящие кинжалы гитлерюгенда". Предусматривалось далее создание концлагерей!
"Правительство", расположившееся в деревне Хуст, возглавлялось католическим священником Августином Волошиным. Однако оно не пользовалось полной поддержкой немцев.
Субсидии для этого бедного региона вынуждены были, как и прежде, выделять чехи, которые по этой причине включили в местное "правительство" генерала Прхала, выполнявшего роль "верховного надсмотрщика". Конечно, Гитлеру нужны были новые агенты абвера и нацисты; однако весной 1939 года русины значили для него не больше, чем разменная монета в дипломатической игре, которую он вел попеременно то с Польшей, то с Венгрией. Ведь эта область до первой мировой войны входила в состав Австро-Венгрии. А Сталин 10 марта в своей знаменитой речи на съезде партии довольно язвительно высмеял теорию, состоявшую в том, что огромная советская республика Украина должна была присоединиться к крохотному Закарпатью.
Игра с гремучей смесью
В ТО ЖЕ самое время Эрнст фон Вайцзеккер, статс-секретарь германского министерства иностранных дел, начал собственную игру. Как и многие другие дипломаты, политики и военные старой школы, настроенные консервативно - националистически, он проводил ревизионистскую линию во внешней политике. Ее суть заключалась в том, чтобы мирными средствами устранить последние территориальные несправедливости Версальского мирного договора. Тогда Германия вернула бы себе статус великой державы. Но, как считал Вайцзеккер, при этом следовало полностью исключить риск войны с державами Запада, которая неминуемо обернулась бы поражением Германии.
Непосредственно накануне Мюнхена Гитлер приказал командованию вермахта полностью подготовить операцию по "ликвидации остатков Чехии".
Вайцзеккер считал это предприятие ненужным. И ему почти удалось убедить колебавшегося Риббентропа, который всегда соглашался с мнением Гитлера, в том, что чехи, имея договор о дружбе с Германией, навсегда станут лояльными к немцам. "Так зачем же в этой ситуации Германии брать на себя миссию управления территорией, где сосредоточено столько "чужих народов"?- спрашивал Вайцзеккер. Он считал, что "рейху" было бы разумнее обратить внимание на "польский вопрос" и вернуть себе Данциг, которым уже фактически управляли местные национал-социалисты. В этом случае Германия снова получила бы широкий и и устойчивый коридор, связавший ее с Восточной Пруссией. Вайцзеккер не опасался каких-либо осложнений на внешнем фронте: ведь поляки утратили симпатии мирового сообщества, когда осенью 1938 года, как шакалы, набросились на несчастную Чехословакию, захватив промышленный район Тешина.
Но это соучастие в преступлении против Чехословакии породило у Гитлера и Риббентропа дружеский настрой по отношению к Польше, который, правда, проявлялся только внешне, а в действительности же обе стороны только и мечтали переиграть друг друга. Так обычно ведут себя политические гангстеры. Еще в начале своего правления, в 1934 году, Гитлер, руководствуясь тактическими соображениями и стремясь снять возмущение немцев по поводу польской политики аннексий, заключил с полуавторитарным режимом маршала Пилсудского договор о ненападении сроком на десять лет. Отношения между двумя странами стали лучше, чем во времена Штреземана. Споры вокруг того, кому "защищать права" 750 тысяч этнических немцев в Польше, были приглушены.
Теперь, уже в роли фюрера "великой германской империи", Гитлер решил приманить поляков щедрыми посулами: продление срока действия пакта 1934 года на 25 лет, гарантия границ, возможность присоединиться к "антикомннтерновскому пакту", объединявшему Германию, Италию и Японию. Каждая дивизия, выставленная Польшей против России, высвобождала одну немецкую дивизию. Гитлер руководствовался корыстными соображениями: Польша должна была обеспечивать германский тыл в случае вооруженного конфликта с западными державами, чтобы потом в качестве младшего партнера и вассала "рейха" принять участие в колонизации Украины. Разве не восхитят эти предложения польских полковников, которые во время войны с Россией в 1920 году гордо верхом въезжали в Киев, рассуждал Гитлер.
Он полагал, что "плата", которую Польше придется внести за право присоединиться к антибольшевистскому фронту, смехотворно мала: передача "рейху" старого ганзейского города Данцига (при сохранении польских экономических прав в Данцигской бухте), а также придание экстерриториального статуса автомагистрали и железнодорожной линии между Померанией и Восточной Пруссией. По Гитлеру, ширина этого "коридора" не должна была превышать 30 метров. Гиммлер говорил об одном километре. Польше гарантировался суверенитет над прежними прусскими провинциями - Западной Пруссией и Познанью, а также над восточной Верхней Силезией. На переговорах, проходивших с октября по март, речь даже шла о совместных действиях в Африке с целью захвата там колоний и депортации туда более трех миллионов евреев, проживавших в Польше.
Однако министр иностранных дел Польши, полковник Юзеф Бек, опытный и предельно осторожный дипломат, не попался на удочку. Он разгадал игру нацистов, где роли распределялись примерно так: Гитлер - мягкий и мудрый государственный деятель, Риббентроп - хладнокровный ревнитель интересов Германии, Геринг - любезный посредник, "второй человек" в государстве, который очень любил охотиться в Польше. Бек не упускал из вида и нацистских подстрекателей, действовавших в Данциге, среди этнических немцев по всей стране и экстремистов в Закарпатье.
Но прежде всего он прекрасно понимал, как сильны в его соотечественниках обостренное чувство чести, страстная национальная гордость и осознание собственной истории. "Свободный город" Данциг, через который реализовывалась гарантия свободного выхода к морю, данная Польше еще в Версале, стал символом независимости молодой республики после 123 лет раздела и подавления немцами, русскими и австрийцами. И тот, кто попытался бы нарушить статус-кво Данцига, затеял бы игру с гремучей смесью.
"Мы будем сражаться!"
БЕЗОПАСНОСТЬ Польши зиждилась на балансировании между соседями - Советским Союзом и Германией, с которыми Варшава имела договоры о ненападении. Но Польша не доверяла ни СССР, ни Германии, поскольку те имели претензии на части ее территории.
Преемники Пилсудского, переоценивая политическое значение своего 35-миллионного народа, стремились взять на себя ведущую роль на востоке Центральной Европы. Эта "третья Европа", по замыслу ее создателей, должна была простираться от Балтики до Адриатического моря и объединить все государства, ощущавшие угрозу со стороны Германии или большевизма, а также фашистской Италии. Когда еще 1 марта 1939 года в беседе с польским послом в Берлине Юзефом Липским Гитлер перешел на неожиданно примирительный тон, он уже давно задумал дьявольскую игру с целью загнать Польшу в угол. В начале марта между чехами и словаками вспыхнули конфликты, инспирированные немецкими агентами. Это делалось для того, чтобы дать Гитлеру в соответствии с его планом удобный повод для мести чехам.
События развивались стремительно. В Берлин были вызваны словацкий премьер Тисо, а затем чешский президент Гаха, которых под угрозой применения силы поставили перед фактом: Словакия превращалась в "самостоятельное" государство-сателлит под "защитой" Германии, а "остатки Чехии" - в германский "протекторат Богемия и Моравия". Страна без всякого сопротивления покорилась вермахту; 15 марта в Пражском граде были вывешены штандарты фюрера.
Не избежали трагедии и закарпатские украинцы. Они были отданы Гитлером Венгрии в качестве подарка с целью удержать эту страну в фарватере германской политики. И тщетно "правительство" в деревне Хуст просило Берлин о "защите"; не помогло и предупреждение (в адрес диктатора Хорти.- Ред.) генерала Прхала, который в швейковской манере пригрозил оккупантам, что его войска теперь подчиняются Германии. Область заняли венгерские части, а молодые "сычи" со своими кинжалами ушли в леса и горы. Кое-кто примкнул к венграм. В полном разочаровании многие украинцы отвернулись от Германии. Но разве могла тронуть Гитлера судьба каких-то двухсот тысяч крестьян в Карпатах, если в скором времени он лишит родины и своих земляков в Южном Тироле!
Не успел еще мир оправиться от этих ударов, как последовал новый: 22 марта в Берлине Риббентроп в ультимативной форме потребовал от министра иностранных дел Литвы Урбшиса передать Германии район Мемеля. Немцы потребовали дать ответ в течение 24 часов. Но еще до того, как Литва согласилась, Гитлер взошел на борт линкора "Дойчланд" и направился в Мемель.
Так внезапно немцы окружили Польшу с трех сторон. Бросив лишь беглый взгляд на карту, немецкие военные могли убедиться в том, что в стратегическом плане вопрос с Польшей решен. И хотя в Словакии и Литве затрагивались жизненные интересы Польши, берлинское руководство даже не предупредило министра иностранных дел Юзефа Бека о своих действиях, не говоря о том, чтобы проконсультироваться с ним. Из Данцига распространялись тревожные слухи о готовящемся там немецком путче. 21 марта Риббентроп снова передал польскому послу прежние немецкие предложения. В свойственной ему бесстрастной манере он заявил Липскому, что Бек может прибыть в Берлин для переговоров с Гитлером. Но буквально на следующий день Германия предъявила ультиматум Литве!
Даже если бы польские студенты и националисты и не устраивали в те дни антигерманские демонстрации, ответ Бека все равно был бы отрицательным. Министр иностранных дел великой и героической польской нации никогда не поставил бы себя в такое унизительное положение, как это до него сделали австрийский канцлер Шушниг, Тисо, Гаха, Урбшис. Слова, произнесенные Беком в узком кругу 24 марта, заслуживают того, чтобы воспроизвести их: "Создается впечатление, что в своих замыслах и действиях враг теряет всякую меру. Его образумит только решительное сопротивление, которого он прежде нигде не встречал. До сих пор сильные унижались перед ним, а слабые капитулировали заранее, даже ценой собственной чести. Немцы прошли через Европу всего с девятью дивизиями, но с такой армией они не пройдут через Польшу". Курс был ясным: "Мы будем сражаться!"
Еще в тот же день Польша мобилизовала 300 тысяч резервистов, а ее войска выдвинулись к данцигской границе. Бек бросил вызов Гитлеру. Тем не менее посол Липский предложил немцам начать переговоры о совместных гарантиях для Данцига и аннулировать мандат Лиги Наций на управление этим городом. Но по существу Польша не шла ни на какие уступки, требуя сохранения статус-кво Данцига и отвергая экстерриториальность автомобильной и железнодорожной трассы, проходившей через "коридор".
Реакция Гитлера на частичную мобилизацию в Польше была моментальной. Главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник фон Браухич получил приказ подготовить "решение польского вопроса" в своем штабе. Но "холодный душ" из Варшавы внес сумятицу в планы Гитлера. Он боялся немедленно применить силу, опасаясь, как бы в результате поспешных действий "Польша не оказалась бы в объятиях Англии". Гитлеру нужно было время на размышления, он понимал, что необходимо выждать, пока мир не успокоится поcле его недавних авантюр.
Он мечтал, естественно, при благоприятных политических обстоятельствах, нанести Польше "такой" сокрушительный удар", в результате которого она исчезла бы как политический фактор на ближайшие десятилетия. Будущая граница должна была пройти от восточного края Восточной Пруссии до восточной оконечности Силезии, по аналогии с "пограничной полосой", которую немцы предусматривали еще в первую мировую войну. Продолжая дело прусских чиновников, Гитлер разработал концепцию "выселения и переселения", которая в самой жестокой форме начала осуществляться осенью 1939 года.
А что же планы создания "украинского государства"? Геббельс, посвященный в самые сокровенные мысли своего фюрера, всегда подстраивался под своего хозяина и мгновенно изменил интонацию. "Поляки всегда были и остаются нашими врагами",- заявил он.
Крах политики "умиротворения"
НО УЖЕ через неделю (31 марта) иллюзиям Гитлера пришел конец: Англия протянула руку Польше. Судя по всему, Гитлер так и не понял, почему это произошло. Немецкий народ также ничего не понимал. В противном случае миллионы людей не вышли бы на улицы Берлина, чтобы встретить Гитлера, вернувшегося, словно триумфатор Цезарь, из Праги. И даже такой критически-рассудительный человек, как Вайцзеккер, в первые дни впал в заблуждение, поскольку Англия и Франция воздерживались от прямого столкновения из-за Чехословакии. Внешне международные правила хорошего тона соблюдались.
Но захват Чехословакии фактически был первым разбойничьим походом, вышедшим за пределы традиционных "германских" границ. Германия подчинила себе чужой народ с целью получить стратегические и экономические преимущества. Юго-восточная граница Германии сократилась с 1500 до 60 километров; вермахт получил огромные материальные резервы - полное оснащение для 20 дивизий. Отбросив всякие приличия, "рейх" взял под свой контроль и чешский золотой запас -809 984 унции!
Не успел Чемберлен дать понять, что Англия не собирается больше безучастно наблюдать за событиями в Южной и Восточной Европе, их развитие снова ввергло его в состояние паники. В Форкн офис примчался румынский посланник Виргнл Тиля, который сообщил о германском ультиматуме его стране. По неподтвержденным данным, Берлин хотел с венгерской помощью завладеть румынскими нефтяными месторождениями, разделить страну между ее соседями, а на остальной территории установить германский протекторат. Через несколько дней волнения улеглись: ультиматума не было. Но на Бухарест оказывалось массированное давление из Берлина, и 23 марта между Румынией н Германией было подписано экономическое соглашение, которое прочно интегрировало румынскую экономику в экономику "рейха" и его сателлитов.
Однако для британского правительства этот эпизод стал поводом, чтобы начать активное противодействие германской экспансии на Балканах. Поскольку Лондон не мог оказать Бухаресту прямую помощь, Англия решила сделать гарантом безопасности Румынии Польшу. В таном случае агрессия Германии против Румынии втянула бы вермахт в войну на два фронта на Востоке. Так Польша постепенно превращалась в узловой пункт политики, призванной "остановить Гитлера".
31 марта Чемберлен в палате общин объявил о безусловных британских гарантиях для Польши. В случае нападения на эту страну Англия и Франция объявляли войну агрессору. Очевидец записал: "Склонив седую голову, он медленно зачитывал свое заявление. Это впечатляло". Все члены палаты общин встретили слова премьера аплодисментами. (Тем не менее известно, что 3 апреля 1939 года Гитлер решил начать войну против Польши не позднее 1 сентября, а подписанная им 11 апреля директива "Вайс" предусматривала, что по завершении разгрома Польши Германия поставит под свой контроль Литву и Латвию.-Ред.)
Британский принцип "до сих пор и не далее" и сегодня осуждается многими историками и политиками, поскольку гарантии давались Польше при том, что Англия реально не могла оказать ей помощь. От реальных действий Лондон отговаривали британские военные. Они считали, что у Англии нет сил, чтобы воевать на три фронта - против Германии, Италии и Японии. По мнению военных, только Россия могла бы активно поддержать поляков, но Красная Армия не была тогда в состоянии провести крупное наступление, (Во время военных переговоров между СССР, Англией и Францией а августе 1939 года Советский Союз предлагал план совместных действий против агрессора. При этом он был готов выставить крупные силы. Но эти предложения, как известно, не были приняты.-Ред.) Кроме того, Польша никогда бы не разрешила русским проход через свою территорию. Был подведен горький итог: "Нет никакой возможности оказать эффективную помощь Польше, которая сможет продержаться не более двух-трех месяцев" (в действительности же с ней было покончено за четыре недели).
Итак, Англия, сознававшая свою военную слабость (в стране еще не было всеобщей воинской повинности), все же отважилась на такой шаг. Он стал прежде всего моральным поступком. Общественное мнение, вся нация поддержали правительство. Его поддержали даже заокеанские доминионы, чего не было в 1938 году. Англия могла рассчитывать на США.
Британская империя вернулась к своей традиционной внешней политике, став снова оплотом демократических свобод, человеческих ценностей н гарантом равновесия в Европе. (Столь высокая оценка британской внешней политики плохо согласуется с готовностью Лондона договориться с Гитлером, о чем идет речь в следующем абзаце.- Ред.) В ином случае процесс утраты ее престижа, начавшийся после Мюнхена, стал бы необратимым.
Но несмотря на ясное предупреждение Гитлеру, британское правительство, как и прежде, готово было достичь взаимопонимания с Германией. "Таймс" в одной из передовых статей сочла уместным заметить, что гарантии касаются лишь "независимости" Польши, но отнюдь не ее "неприкосновенности" и что Англия не обязана защищать каждый сантиметр существующих границ. Газета сделала абсо-пютно верный вывод, но в тот момент гакая публикация стала неумным актом. Возмущенные парламентарии зазвали ее "пятой колонной Гитлера в Лондоне" и потребовали не просто сместить, а выслать из страны редакора "Таймс".
"За рубежом" № 37 (1522) 1989г.
| Главная страница | Начало войны |
При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!
Copyright © 2003-2009