ЮГО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ

Исаев А.В.

Контрудар 5 армии

На фоне общего отхода войск фронта 5-я армия нанесла контрудар по северному флангу немецкого наступления.

20-я танковая дивизия 9-го механизированного корпуса с утра 1 июля перешла в наступление с рубежа Клевань, Оржев и, отбросив части противника, к 15 часам 1 июля продвинулась на 10–12 км, овладела рубежом Белюв, Бронники. Дивизией было заявлено об уничтожении в этом бою до 1 тыс. человек противника, 10 танков, 2 артбатарей. Собственные потери при этом достигали до 200 человек убитыми и ранеными. Под ударом дивизии М.Е. Катукова оказалась 25 моторизованная дивизия немцев. Согласно данным генерал-майора Гейнца Гудериана (сына широко известного немецкого военачальника, в то время офицера штаба III армейского моторизованного корпуса), 20-я танковая дивизия действительно добилась внушительного результата. 2 батальон 35 полка 25 моторизованной дивизии немцев был окружен в районе селения Бронники. Потери батальона только убитыми составили 153 человека. Но в связи с общим отходом успех 20-й дивизии не получил развития. К исходу дня 1 июля дивизия по приказу командира 9-го мехкорпуса К. К. Рокоссовского отошла в исходное положение.

35-я танковая дивизия 9-го механизированного корпуса, наступая с южной опушки леса западнее Клевани, к исходу 1 июля овладела лесом у Жуковщины, продвинувшись примерно на 7 км. В ночь на 2 июля 35-я танковая дивизия по приказу командира 9-го мехкорпуса отошла в исходное положение. [219]

Наиболее сильный удар по флангу немецкого наступления был нанесен частями 22-го механизированного корпуса. К началу наступления корпус насчитывал 13 040 человек, 149 орудий калибра 45-мм (противотанковых и танковых), 42 полевых орудия разных калибров, 125 танков Т-26 (из них 19 огнеметных), 17 танков БТ-5–7, 15 танков КВ-2 и 22 бронемашины. По количеству людей и танков это примерно соответствовало одной танковой дивизии. Удар 22-го механизированного корпуса пришелся по разрыву между подвижными частями III армейского моторизованного корпуса, вышедшими на рубеж Горыни, и 298 пехотной дивизией у Луцка. Предназначенные для прикрытия этого участка пехотные соединения были задействованы на южном фланге немецкого наступления. 44 пехотная дивизия была вовлечена в уничтожение группы Н.К. Попеля у Дубно, 299 пехотная дивизия также была направлена на юг, и северный фланг немецкого танкового клина был прикрыт довольно жидкой завесой. Это обусловило сравнительно большой успех слабого в целом соединения.

1 июля стало боевым крещением 41-й танковой дивизии Петра Петровича Павлова. До этого дивизия уныло продиралась через леса и болота в районе Ковеля и постепенно раздергивалась командирами стрелковых частей. В первый день июля дивизия стала лидером контрудара 22-го мехкорпуса. Задачей соединения было наступление в направлении Долгошеи, Дубно. Начальник штаба дивизии вспоминает:

«Танков у нас было около ста пятидесяти, спешенных танкистов менее ста человек, 24 гаубицы, мотострелковый полк оставался в подчинении командира 15-го стрелкового корпуса. Минометов и противотанковых пушек мы не имели, а прикрытие с воздуха вели единственная зенитная батарея и четыре зенитно-пулеметные установки»{248}.

В этом бою были, по всей видимости, вместе с танками Т-26 применены тяжелые танки КВ-2. Разреженное построение немцев на северном фланге наступления не стало препятствием на пути соединения, и 41-я танковая дивизия продвинулась почти на 20 км. [220] К 22.00 1 июля советские танкисты вышли к рубежу Городница — Мошков (15 км севернее Дубно). Однако успех стоил дивизии потери свыше 200 человек убитыми и ранеными. К вечеру произошло два события, которые свели на нет все успехи дня. Во-первых, 41-я танковая дивизия получила приказ командира 22-го механизированного корпуса на отход. Приказ этот соответствовал боевому приказу № 08 командующего 5-й армией на отвод войск армии на линию Новоград-Волынского укрепленного района. В нем, в частности, говорилось:

«22-му механизированному корпусу с 1 на 2.7.41 г. отойти в район Подлужное, Берестовец, Костополь»{249}.

Во-вторых, немцы отреагировали на кризисную обстановку ударами с воздуха. Бомбардировки уничтожили мосты севернее Олыко и в течение нескольких часов получили возможность молотить дивизию на открытом пространстве южнее шоссе Луцк — Ровно даже после того, как соединение П.П. Павлова получило формальную возможность отойти назад и тем самым выйти из-под удара.

215-я моторизованная дивизия, следуя во втором эшелоне за 41-й танковой дивизией, в 11 часов 2 июля вышла на рубеж реки Путиловка (севернее Долгошеи), где и закрепилась, обеспечивая левый фланг и тыл 22-го механизированного корпуса. Соединение повторило все приключения 41-й танковой дивизии — разрушение мостов и отход под ударами авиации немцев. Дивизия понесла значительные потери.

Ветеран сражения у Войницы, 19-я танковая дивизия, наступавшая в направлении Покошув — Млынув, к утру 2 июля вышла на рубеж Калинова — Маслянка — Каролина, где вступила в бой с пехотой противника. К 11 часам 2 июля 19-я танковая дивизия, отбрасывая противника, вышла к рубежу Млынув — Озлинов, где, встретив усилившееся сопротивление противника, вела бой до второй половины 2 июля. Но 2 июля вместо ушедшей к Дубно 44 пехотной дивизии на выручку III моторизованному армейскому корпусу выдвинулась моторизованная бригада СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». В 14 часов 2 июля 19-я танковая дивизия неожиданно подверглась сильному удару ее частей в правый фланг и тыл с направления Острожца и вынуждена была с большими потерями отходить в исходное положение. Успех контрудара 22-го механизированного корпуса имел ограниченное значение. [221] Разрыв между танковыми и пехотными дивизиями вскоре был закрыт подтянутыми вдоль северного маршрута наступления танковой группы эсэсовцами.

Третий запланированный участник контрудара, 19-й механизированный корпус, 1 июля был скован оборонительным сражением на реке Горынь. 40-я танковая дивизия, представлявшая собой к тому времени скорее стрелковое, чем танковое соединение успешно отбивалась от передовых частей 14 танковой дивизии немцев. Один из успехов наших танкистов описан в ее истории:

«Частям 13 и 14 танковых дивизий удалось образовать предмостное укрепление. При этом 7 рота 103 моторизованного пехотного полка была блокирована и должна была после израсходования боеприпасов пробиваться сквозь окружение саперными лопатами»{250}.

Не менее успешно действовала 43-я танковая дивизия, потерявшая с 29 июня по 1 июля всего 19 танков, одну бронемашину, 9 автомашин, 2 122-мм орудия и 190 человек убитыми и ранеными. Под вопросом было также и развитие наступления 11 танковой дивизии немцев из Острога. Густав Шродек вспоминает:

«Мост через Вилию в Остроге так разрушен, что о проезде на нем танков не могло быть и речи»{251}.

Но вместе с тем на острие немецкого наступления к началу июля стали выдвигаться новые дивизии, и сдерживание их натиска на реке Горынь было уже проблематичным. 16 моторизованная пехотная дивизия вышла к населенному пункту Кунев на реке Вилия, а одна из ее боевых групп попыталась взять железнодорожный мост в 12 км севернее Острога.

В журнале боевых действий группы армий «Юг» эти бои были отражены записью:

«1-я танковая группа встретила у реки Горынь упорную оборону противника и подверглась сильным контратакам его танковых частей. В течение сегодняшнего дня ей также не удалось овладеть свободой оперативного маневра»{252}.

Однако бесконечно это продолжаться не могло. Усиление острия немецкого танкового клина неизбежно вызвало бы прорыв обороны советских войск на этом направлении.

Задачей 6-й армии, поставленной И.Н. Музыченко 1 июля, был отход на рубеж Изяславского и Старо-Константиновкого укрепленных районов. К тому времени войска 6-й армии наконец соединились с «глубинными» 36-м и 37-м стрелковыми корпусами. [222] Дивизии, сражавшиеся с превосходящими силами немцев у границы, были уже измотаны и практически не представляли собой боевой силы. Начальник штаба армии комбриг Н. Иванов оценивал свои старые соединения так:

«41-я стрелковая дивизия понесла значительные потери, требует пополнения *...** 159-я стрелковая дивизия потеряла свое командование, была дезорганизована авиацией и совершенно небоеспособна, *...** 97-я стрелковая дивизия понесла значительные потери, потеряла руководящий командный состав»{253}.

Поэтому вместо уплотнения боевых порядков армии вследствие выхода на рубеж обороны «глубинных» стрелковых корпусов произошла своего рода передача эстафеты арьергардных боев от одних дивизий к другим. Задача была сведена к предыдущей, вместо северного фаса львовского выступа фронт 6-й армии представлял собой дугу фронтом на северо-запад от Дубно до Золочева. Соотношение сил 6-й армии и преследующих ее армейских корпусов немцев не изменилось в лучшую сторону. Помимо нажима с запада, отходящей 6-й армии угрожали наступающие с севера пехотные дивизии, двигавшиеся ранее по следам 1 танковой группы. К этому моменту 6-й армии подчинялись две дивизии (140-я и 146-я) 36-го стрелкового корпуса, три дивизии (80, 139 и 141-я) 37-го стрелкового корпуса, остатки трех дивизий (41, 97 и 159-й) 6-го стрелкового корпуса, 3-я и 14-я кавалерийские дивизии, остатки 4-го и 15-го механизированных корпусов (формально подчиненные фронту). Итого шесть стрелковых дивизий (если считать две кавалерийские за одну стрелковую) и три малобоеспособные стрелковые дивизии на 150-километровый фронт. На одну дивизию приходилось свыше 20 км. Им противостояли 9, 297, 24, 295, 125, 71, 75, 57 пехотные дивизии, 9 танковая дивизия, 1 и 4 горно-стрелковые дивизии, 97 легкопехотная дивизия. Итого девять расчетных пехотных дивизий. Построить устойчивую оборону при таком соотношении сил и на подобном фронте было затруднительно. Только поддержка танковых войск позволяла избежать превращения отхода на старую границу в бегство. Дивизии 4-го и 15-го механизированных корпусов вели вместе с пехотой 6-й армии сдерживающие бои в районе Золочева. [223] Несмотря на то что формально 15-й механизированный корпус находился в резерве фронта, командир корпуса принял решение 10, 37 и 8-й танковыми дивизиями прикрывать отход пехоты в восточном направлении. 141-я стрелковая дивизия совместно с 10-й и 37-й танковыми дивизиями защищали с севера Золочевское шоссе, не позволяя немцам перерезать магистраль Золочев — Тарнополь, по которой осуществлялся отход стрелковых и танковых соединений от Львова. Общим действием был отход по шоссе Сасов — Колтув, перемежавшийся контратаками наседавшего противника. 212-я моторизованная дивизия выполняла важнейшую задачу обороны с севера тылов корпуса в районе Олеюв, в 10–20 км восточнее главных сил корпуса. К концу дня танковые дивизии 15-го мехкорпуса благополучно соединились с моторизованной дивизией в районе Гукаловице — Олеюв. Но в аду отступающих колонн, пылающих автомашин и повозок 15-й механизированный корпус терял своих командиров. В бою с прорвавшейся пехотой и танками противника попал в плен командир 212-и моторизованной дивизии генерал-майор С.В. Баранов и пропал без вести начальник штаба дивизии полковник Першаков. Не возвратился также командир 74-го танкового полка 37-й танковой дивизии майор Гамбург с частью боевых машин полка. Но главная задача была выполнена, наседавшим с севера немцам не удалось перерезать забитое отходящими войсками шоссе на Тарнополь. Оно лежало в 10–15 км южнее занимаемого 15-м мехкорпусом рубежа. Фактически 15-й механизированный корпус занимал полосу обороны на северном фланге 6-й армии.

Получив у Золочева поддержку стрелковых и механизированных соединений, 6-я армия вместе с тем рассталась со старым знакомцем, 4-м механизированным корпусом A.A. Власова. 32-я и 8-я танковые дивизии корпуса 1 июля находились на марше в резерве фронта. Вместо танкистов этих двух дивизий командующий 6-й армией был вынужден использовать конников 3-й кавалерийской дивизии, которые с утра заняли место в центре построения армии. 37-й стрелковый корпус получил в качестве средства усиления 2-ю противотанковую артиллерийскую бригаду с 85-мм зенитными орудиями. Однако уход 4-го механизированного корпуса был замечен немцами не сразу:

«Темпы преследования войсками 17-й армии 1 июля также не полностью соответствовали планам командования группы армий. [224] В результате наблюдений командированных на фронт офицеров штаба группы армий и особенно бесед, проведенных начальником инженерных войск, генерал-майором фон Маевски с командирами частей, возникло мнение, что причиной замедления темпов преследования являлся недостаток тяжелых противотанковых средств, прежде всего 88-мм зенитных пушек для поражения тяжелых танков противника»{254}.

Как мы видим, постфактум командование группы армий отдавало должное роли 4-го механизированного корпуса в относительно успешном ведении боевых действий советской 6-й армией.

Пока вне жестоких боев оставались 26-я и 12-я армии, находившиеся на южном фланге Юго-Западного фронта. Оперативная сводка штаба 26-й армии от 1 июля оценивала происходящее во вполне спокойном тоне:

«Противник небольшими пешими и конными группами неотступно следует за нашими частями»{255}.

Противостояли двум стрелковым и одной горно-стрелковой дивизиям армии Ф.Я. Костенко части 257 пехотной дивизии, 100 и 101 легкопехотных дивизий немцев. 12-я армия также отходила без особых приключений, поскольку до 30 июня противник активности в полосе ее обороны не проявлял.

1 июля командование Юго-Западного фронта получило из Москвы еще одно неприятное известие. Директива Ставки ВГК № 00124 выводила с территории Украины 19-ю армию И.С. Конева, прибывшую с Северного Кавказа и из Харьковского военного округа. Она гласила:

«Войска 19-й армии подготовить и отправить по жел. дороге в новый район. Готовность погрузки 18.00 1.07.1941 г.»{256}.

До этого 19-я армия, подчиняясь директиве Ставки № 0060, занимала оборону в районе Киева. Вывод 19-й армии из Киевского укрепрайона означал, что М.П. Кмрпонос и М.А. Пуркаев лишались последней страховки, которая позволяла парировать возможные критические ситуации. Также были ослаблены силы 7-го стрелкового корпуса, который направлялся в Шепетовку. Согласно директиве Г.К. Жукова, 147-я и 227-я стрелковые дивизии, спланированные перевозкой до Шепетовки, были повернуты на станции Жмеринка и включены в состав Южного фронта. [225] Тем самым из состава Юго-Западного фронта изымалась 227-я стрелковая дивизия, направленная в распоряжение М.П. Кир-поноса из Харьковского военного округа, и 147-я стрелковая дивизия 7-го стрелкового корпуса. В 7-м стрелковом корпусе оставлялись 196-я и 206-я стрелковые дивизии, перевозка которых в направлении Шепетовки продолжилась.

Теперь командованию Юго-Западного фронта нужно было рассчитывать только на собственные силы. Защищать Киев, уклоняться от «клещей» 6 и 11 армий немцев — все это теперь предстояло делать теми силами, которые в массе своей уже были вовлечены в бои.

День 1 июля дал усталым, отчаявшимся людям надежду. У месящих раскисшие после дождей дороги пехотинцев теперь была простая и понятная каждому цель, ставшая путеводной звездой на ближайшие несколько дней. Обаяние старой крепости с высокими стенами, за которыми можно спрятаться от наседающего противника, овладело людьми и дало им силы. В течение 5–6 суток им предстояло пройти около 100–200 км. Некоторым дивизиям 5-й и 12-й армий, которые не так давно спешно выдвигались к границе, теперь предстояло маршировать назад свыше 250 км.

Источник:Исаев Алексей Валерьевич От Дубно до Ростова -------------------------------------------------------------------------------- «Военная литература»: militera.lib.ru Издание: Исаев А.В. От Дубно до Ростова. — М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. Книга на сайте: militera.lib.ru/h/isaev_av3/index.html Иллюстрации: militera.lib.ru/h/isaev_av3/ill.html OCR, правка, html: Андриянов П.М. (assaur1@rambler.ru) Дополнительная обработка: Hoaxer (hoaxer@mail.ru)

При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!

Copyright © 2003-2009