С утра 24 июня сражение в районе Гродно разгорелось с новой силой. Танковые дивизии Хацкилевича наступали в северном направлении Немцы уже успели организовать на этом участке сильную противотанковую оборону. Из-за недостатка орудий и механических средств тяги артиллерийская подготовка перед контрударом и сопровождение наступающих танков огнем артиллерии не проводились. Поэтому наши танки встретили мощный огонь противотанковых орудий врага. Несмотря на большие потери, танковым частям все же удалось вклиниться в оборону противника, который не выдержал этого натиска и отошел на северо-запад. Вскоре появились немецкие пикирующие бомбардировщики. Отсутствие советских истребителей над полем боя позволило им безнаказанно бомбить и поливать танки горючей смесью. В этот день, как зафиксировано в журнале боевых действий группы армий "Центр", основные усилия поддерживающего ее 2-го воздушного флота под командованием фельдмаршала Кессельринга были сосредоточены в районе Гродно.

В то же время наших самолетов было мало над полем боя, потому что сухопутные войска не были подготовлены к взаимодействию с ними. Танки не имели опознавательных знаков, а пехота ничем не обозначала своего местонахождения из-за боязни вражеских ударов с воздуха. Поэтому летчикам трудно было отличить свои войска от противника.

Павлов отдал распоряжение командующему ВВС фронта генералу Таюрскому:

"С утра 24.6.41 г. оказать содействие ударной группе тов. Болдина не менее как 80 самолетами-бомбардировщиками в выполнении ею задачи по овладению Гродно и наступлению по обоим берегам Немана на Друскининкай и Меркине"

Боевая задача была поставлена частям 12-й и 13-й бомбардировочных авиационных дивизий, которые нанесли удары по вражеским войскам, но, не будучи прикрыты истребителями, сами понесли большие потери.

Кроме фронтовой авиации, удары по колоннам войск и районам сосредоточения противника в районах Сувалки и Гродно наносили 42-я и 52-я дивизии 3-го авиационного корпуса дальнего действия, которым командовал полковник Н.С. Скрипко. Особенно отличились в тот день летчики Коломийченко, разбомбивший вражеский эшелон, и Лозенко, нанесший удар по скоплению немецких войск. Продолжали борьбу и уце- [274] левшие самолеты-истребители. Летчик Никифоров сбил в тот день два самолета Ме-109.

Однако мужественные действия отдельных экипажей и частей не могли коренным образом изменить воздушную обстановку. Немецкие бомбардировщики наносили большой урон нашим войскам, особенно подвижным соединениям, противовоздушная оборона которых не была организована.

После выхода из-под ударов вражеской авиации танковые части 6-го мехкорпуса были перенацелены на юго-восток от Гродно, так как соединения 3-й танковой группы Гота, рвавшиеся к Минску, полуокружили уже нашу 3-ю армию и подвижную группу Болдина. Мужественно действовали в этом бою танкисты 7-й танковой дивизии генерал-майора С.В. Борзилова. Противник был сломлен и бежал с поля боя. Однако развить успех и в этот день наши танкисты не смогли. Из-за отсутствия воздушной разведки и самолетов наведения, а также вследствие систематического нарушения управления, танковые дивизии наступали вслепую и разрозненно, находясь под непрерывными ударами немецкой авиации. Но главная причина невыполнения 6-м мк боевой задачи опять-таки объяснялась недостатком боеприпасов и горючего. Будучи без них беспомощными, танковые части таяли, точно горящие свечи.

А горючее, хотя и запрашивалось, но ниоткуда не поступало.

По-прежнему генерал Болдин не имел связи с командующим фронтом и не знал обстановки. 24 июня его посетил представитель Ставки маршал Кулик. "На нем запыленный комбинезон, пилотка. Вид утомленный, - вспоминал Болдин. - Докладываю о положении войск и мерах, принятых для отражения ударов противника. Кулик слушает, потом разводит руками, произносит неопределенное: "Да-а". По всему видно, вылетая из Москвы, он не предполагал встретить здесь столь серьезную обстановку. В полдень маршал покинул наш КП. Прощаясь, он сказал, чтобы я попытался что-нибудь сделать. Я смотрел вслед удалявшейся машине Кулика, так и не поняв, зачем он приезжал"

Думается, что и сам заместитель командующего Западным округом генерал Болдин никак не предполагал, что в начале войны сложится такая обстановка. Этого, говорил мне Г.К. Жуков, никто из пас не предполагал.

Продолжало ухудшаться положение 3-й армии. В 12 часов 30 минут Кузнецов направил Павлову боевое донесение, в котором указывал, "что противник, обходя правый фланг армии, наносит удар в лидском направлении... Мы никаких резервов не имеем и парировать удар нечем. Наи- [275] более реальная сила- 11-й мехкорпус в течение 22-23.6 понес большие потери в танках, всего в нем осталось около 40-50 машин". В этом корпусе, начавшем формирование весной 1941 г., было 414 танков, из них Т-34 и KB 20 машин.

Командарм сообщал, что войска понесли большие потери. "Как сама обстановка, так и отсутствие снабжения армии боеприпасами, - сигнализировал он, - ставят армию в чрезвычайно тяжелое положение... Плохо дело со связью... Ориентировки фронта не имею в течение двух суток"

Из этого донесения следует, что 3-я армия, понеся большие потери сражалась оставшимися силами, не пополняясь боеприпасами, без транспортных средств, не имея связи с фронтом, будучи предоставленной самой себе.

С ночи на 24 июня в полосу Западного фронта в панике отходили разрозненные группы и одиночные красноармейцы разбитой 11-й армии Северо-Западного фронта."Вся дорога от Вильнюса до Молодечно,- доносил Климовских в 10 часов 24 июня начальнику Генерального штаба, - забита отходящими подразделениями пехоты, артиллерии и танков"

Если командование и штабы 3-й и 10-й армии пока еще управляли войсками и как-то контролировали положение, то 4-я армия Коробкова по существу уже была полуразбитой и неуправляемой. В вышеуказанном донесении отмечено, что связь с 4-й армией отсутствует. А в оперативной сводке к 22 часам 24.6 указывается, что "4-я армия потеряла средства управления. Штаб армии разделен на группы по руководству отрядами. Командующий армией, член Военного совета, начальник штаба, начальник 1-го (оперативного) отдела выехали в войска для личного руководства боем. Данных о положении частей армии в течение 24.6 не поступало, высланные делегаты связи из армии еще не вернулись"

Хотя в штаб фронта, как следует из этого документа, донесения из 4-й армии не поступали, они тем не менее направлялись. В 19 часов было отправлено донесение, в котором указывалось:

"Мотопехота противника к исходу 23.6 совместно с танковыми частями атаковала наши части на рубеже р. Ясельда. Разрозненные части 28-го ск и 14-го мк, не успевшие привести себя в порядок, не выдержали этой атаки, поддержанной большим количеством авиации, и начали отход, который превратился в неорганизованное сплошное отступление перемешанных частей за р. Ясельда. К утру 24.6 части откатились восточнее рубежа Слоним, р. Шара... [276] Командующий армией лично с членом Военного совета и вместе с помоЩНИКОМ командующего войсками Западного фронта генерал-майором Хабаровым, а также командиры соединений принимают все усилия для задержания противника на рубеже р. Шара".

К концу дня 24 июня в штаб фронта была направлена за подписью того же Сандалова первая за время войны оперативная сводка. В ней запечатлена печальная картина состояния войск 4-й армии к исходу третьих суток войны.

"Остатки частей 6-й и 42-й сд, - говорится в ней, - не имеют боеспособности... С 49-й сд с момента выхода по тревоге - связи нет. 14-й мк понес большие потери и к 25,6.41 г. не имеет боеспособного состояния.

От постоянной и жестокой бомбардировки, -- подчеркивает начальник штаба армии, - пехота деморализована и упорства в обороне не проявляет. Отходящие беспорядочно подразделения, а иногда и части приходится останавливать и поворачивать на фронт"

Для полноты картины скажем откровеннее, что остатки 4-й армии в панике бежали с поля боя, а члены Военного совета армии и командиры соединении с пистолетами в руках пытались остановить их и заставить обороняться. Но эта мера не давала желаемого результата.

Танковые соединения Гудериана, так же как и Гота, стремительно продвигались к Минску. Каждое из них в течение трех суток продвинулось на глубину до 180-200 км. Войска 3-й и 10-й армий оказались в "мешке". Успешные действия немецких подвижных соединений обеспечивала авиация. "В воздухе полное господство авиации противника, - подчеркивается в той же сводке, - город Минск в течение, дня подвергался многократным бомбардировкам волнами численностью от 8 до 50 самолетов. В городе большие пожары и разрушения. Связь и управление войсками чрезвычайно затруднены ввиду полного отсутствия проволочной связи, недостатка, в результате потерь, в радио и подвижных средствах связи".

Климовских сообщал в Генеральный штаб также и о том, что "радиосвязь не обеспечивает передачу всех документов, так как шифровки проверяются по нескольку раз". Все дело в том, что пользоваться радиосвязью перед войной как следует не научились. Ориентировались в основном на проводные средства связи. В дополнение к неумелости, добавилась еще и радиобоязнь. Полагали, что радиообмен засекается про- [277] тивником, на что немедленно последует возмездие со стороны его авиации.

В Москве пристально следили за развитием событий на Северо-Западном и Западном фронтах. Видя угрозу возможного окружения Запад. ного фронта, Ватутин, замещавший временно Жукова, предложил Тимошенко войти с ходатайством к Сталину об отдании директивы Павлову об отводе войск из Белостокского выступа на восток. Тимошенко согласился с этим предложением, и поздно ночью они отправились в Кремль к Сталину, работавшему, по привычке мирного времени, по ночам. Сначала он воспротивился этому, но тут подоспела положенная ему Поскребышевым на стол запись "переговоров по прямому проводу". Вот этот документ:

"Доклад члена Военного совета Западного фронта секретаря ЦК ВКП(б) Пономаренко П.К. 25.06.41 0.20.

Ввиду отсутствия других средств связи прошу передать тов. Сталину следующее. В связи с ожесточенными непрерывными бомбардировками Минск горит так, что вследствие большого количества деревянных строений локализовать пожар не удается. Город лишен света, воды, всех средств связи, поэтому управлять областями невозможно. Военсовет решил сегодня ночью эвакуировать республиканские учреждения в Могилев и ставить вопрос о перемещении штабных служб"

Сообщение Пономаренко возымело действие. Сталин разрешил Тимошенко сразу же из Кремля направить Павлову директиву об отводе войск на рубеж Лида, Слоним, Пинск. Павлов получил это распоряжение на рассвете 25-го.

Источник: В.А.Анфилов, Ф.И.Голиков. Загадка 1941 года. О войне под разными ракурсами. Москва, "Вече", 2005