Но как бы ни было тяжело на юге и севернее от Москвы, более грозная опасность столице в те дни нависла с запада. На волоколамском направлении от Волжского водохранилища до Рузы занимала оборону 16-я армия (Рокоссовский). Севернее Волоколамска сосредоточился кавалерийский корпус генерала Л. М. Доватора, левее его оборонялся курсантский полк училища имени Верховного Совета РСФСР под командованием полковника С. И. Младенцева. В районе Волоколамска оборудовала оборонительную полосу 316-я стрелковая дивизия (генерал И. В. Панфилов), прибывшая из Казахстана.
Войска, действовавшие в районе Можайска, были объединены в 5-ю армию. В ее состав в это время входили: 32-я. стрелковая дивизия (полковник В. И. Полосухин), прибывшая с Дальнего Востока, 18, 19, 20 и 22-я танковые бригады, которые наносили фланговый удар по гжатской группировке противника и, ведя упорные бои восточнее Гжатска, замедлили продвижение его к Можайску; 36-й мотоциклетный полк, курсантский батальон Московского военно-политического училища имени В. И. Ленина, 230-й учебный запасной полк и артиллерииско-пулеметные подразделения укрепленного района (полковник С. И. Богданов). До 13 октября удалось сформировать заново 43-ю армию (генерал С. Д. Акимов) в районе Малоярославца, где успешно отражали атаки противника артиллерийские подразделения полковника И. И. Стрельбицкого и курсанты подольских училищ, усиленный батальон НКВД и ис- [468] требительный батальон ополченцев Подмосковья. Здесь же действовала танковая бригада полковника Троицкого.
В промежутке между 5-й и 43-й армиями в районе Наро-Фоминска занимала оборону 33-я армия (генерал-лейтенант Ефремов). На калужском направлении разворачивалась 49-я армия (генерал-лейтенант Захаркин). Прикрывала развертывание этой армии 5-я гвардейская стрелковая дивизия, прибывшая из резерва Ставки. 12 октября немцы вошли в Калугу. В этот же день фронт Можайской линии был упразднен, а его войска переданы в подчинение генерала армии Жукова. Тогда же Сталин отдал приказ: "Всем зенитным батареям корпуса Московской ПВО, расположенным к западу, юго-западу и югу от Москвы, кроме основной задачи отражения воздушного противника, быть готовыми к отражению и истреблению прорывающихся танковых частей и живой силы противника".
Враг рвался к столице, предвкушая скорую победу. В отправленной в штаб группы армий "Центр" директиве указывалось: "Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, даже если она будет предложена противником..." На основе этих указаний Бок отдал приказ. В приказе по группе армий "Центр", направленном в войска 15 октября, падение Москвы преподносилось как "неизбежный факт": "1. Противник перед фронтом группы армий разбит. Остатки отступают, переходя местами в контратаки. Группа армий преследует противника.
2. 4-я танковая группа и 4-я армия без промедления наносят удар в направлении Москвы, имеющий целью разбить находящиеся перед Москвой силы противника, прочно овладевают окружающей Москву местностью, а также плотно окружают город. 2-я танковая армия с этой целью должна выйти в район юго-восточнее Москвы с таким расчетом, чтобы, прикрываясь с востока, охватить Москву юго-восточнее, а в дальнейшем также с востока. Имеющие важное значение для снабжения Москвы промышленные районы Сталиногорска, Тулы и Каширы должны быть как можно быстрее захвачены и надежно прикрыты... капитуляция Москвы не должна быть принята, если она будет предложена противником. До захвата она должна быть измотана артиллерийским обстрелом и воздушными налетами. А ее население обращено в бегство... [469]
Кольцо окружения города в конечном счете должно быть сужено до окружной железной дороги. Эту линию, по приказу фюрера, не должен перешагнуть ни один немецкий солдат..."
Упорные и ожесточенные бои развернулись на всех направлениях - волоколамском, малоярославецком и калужском. Из документов вермахта:
"14 октября, - отмечается в журнале боевых действий 4-й танковой группы, - дивизии начали прорыв в районе Бородинского поля. Они преодолевают полосу врытых в землю огнеметов с электрическим зажиганием, противотанковых препятствий всех видов, минных полей, проволочных заграждений, эскарпов и дотов".
Продолжая наращивать силы, Бок потребовал 15 октября от командующего 4-й танковой группой Гёпнера ускорить прорыв в районе Можайска и развить наступление вдоль Минского шоссе.
В вечерней сводке Совинформбюро 15 октября сообщалось: "В течение ночи с 14 на 15 октября положение на Западном фронте ухудшилось. Немецко-фашистские войска бросили против наших частей большое количество танков, мотопехоты и на одном участке прорвали нашу оборону".*
На 10 октября было намечено проведение пленума ЦК ВКП(б) с повесткой дня: "1. Военное положение нашей страны.
2. Партийная и государственная работа для обороны страны".
Но за два дня до пленума Политбюро принимает новое решение: "Ввиду создавшегося недавно тревожного положения на фронтах и нецелесообразности отвлечения с фронтов руководящих товарищей Политбюро ЦК постановило отложить пленум ЦК ВКП(б) на месяц".
Командующий Дальневосточным фронтом генерал Апанасенко И. Р., все-таки прилетевший на пленум, писал: "...В Кремле в это время великий полководец Сталин готовил... битву за Москву. 10.10.1941 г. было объявлено всем приехавшим членам ЦК, что Пленум ЦК не состоится ввиду того, что противник прорвал наш фронт и теснит [470] РККА. Решение верно и своевременно. Надо вести войну, а не заседать... Но все буквально поняли, что сейчас не разговоры нужны, а дело, и все силы и средства надо отдать обороне, чтобы разгромить гитлеровских зверей, которые так жадно и дико напали на нашу Родину".
Секретарь Хабаровского крайкома ВКП(б) Г. А. Борков в связи с создавшейся обстановкой на Западном и Южном фронтах 10 октября направил Сталину записку, где предложил из частей Дальневосточного фронта и Забайкальского военного округа, "численно доходящих до 1 миллиона обученных и натренированных бойцов I. Взять ...до 10 обученных и хорошо вооруженных дивизий, перебросив их экстренными маршрутами на решающие участки Западного и Южного фронтов".
15 октября в кабинете Сталина в 8 часов утра собрались члены Политбюро и ГКО. Председатель ГКО коротко изложил обстановку на фронте и предложил немедленно начать эвакуацию важнейших государственных учреждений и подготовить столицу на случай вторжения противника. Чтобы не дать врагу возможность использовать московскую промышленность, он предложил заминировать предприятия и другие объекты. Главе Московской парторганизации А. С. Щербакову и наркому внутренних дел Л. П. Берии поручалось выделить надежных людей для подпольной работы....
Было подписано соответствующее постановление ГКО от 15 октября 1941 г. (Сов. секретно. Особой важности.) "Об эвакуации столицы СССР города Москвы".
"Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:
. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев. Тов. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД - т. Берия - организует их охрану.
Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также правительство во главе с заместителем Председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке)... [471]
3. Немедля эвакуировать органы Наркомата Обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба - в Арзамас.
4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД - т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию).
Председатель ГКО И. Сталин".
16 октября, когда началась эвакуация, неизбежно возникли организационные сложности. Некоторые руководители учреждений и предприятий самовольно покинули Москву, бросив подчиненных на произвол судьбы. Кое-кто бежал, прихватив с собой казенные деньги. Бежали высокие партийные функционеры. Вот несколько строк из рапорта заместителя,начальника 1-го отдела НКВД СССР Д. Шадрина заместителю наркома внутренних дел СССР В. Меркулову о результатах осмотра помещений здания ЦК партии после эвакуации:
"Ни одного работника ЦК ВКП(б), который бы смог привести все помещение в порядок и сжечь имеющуюся секретную переписку, оставлено не было... В кабинетах аппарата ЦК царил полный хаос...
...вынесенный совершенно секретный материал в котельную для сжигания оставлен кучами, не сожжен. В кабинете тов. Жданова обнаружены пять совершенно секретных пакетов..."**
Комендант г. Москвы генерал-майор К. Р. Синилов в докладной записке №1555 с. от 4 ноября 1941 г. сообщал наркому внутренних дел Л. П. Берии, что "проводимые мероприятия по наведению порядка в городе показывают: "...в городе проживает много враждебного, антисоветского элемента, деятельность которого все больше активизируется по мере приближения фашистской армии к столице. За период с 20.10.1941 г. только комендантским надзором и милицией в городе задержано за контрреволюционную агитацию, распространение провокационных слухов - 335 человек, подозреваемых на шпионаж - 12 человек, пытавшихся произвести диверсии - 3 человека, без документов [472] и без прописки - 4641 человек. За этот же период времени расстреляно на месте - 7 человек, расстреляно по приговорам военных трибуналов - 98 человек. Осуждено к тюремному заключению на разные сроки - 602 человека..."* Были и такие, кто сотнями, тысячами сдавались в плен, бежали с фронта. Так, начальник Можайского сектора охраны Московской зоны писал члену Военного совета Западного фронта т. Булганину: "Можайским сектором охраны Московской зоны, созданной по решению ГКО, за время работы с 15 по 18.10.1941 г. задержано 23064 человека военнослужащих Красной Армии. Из этого количества задержанных 2164 человека являются лицами начальствующего состава. Задержанию подвергались все военнослужащие, как одиночки, так и группы, отходившие от линии фронта в тыл и не имевшие соответствующих документов..."
Были такие. Но были и другие, и их, конечно, было больше. Только из Москвы ушли на фронт по мобилизации и добровольно сотни тысяч человек, а еще 200 тысяч вошли в народное ополчение, в рабочие и истребительные батальоны. Более 500 тысяч человек участвовало в строительстве оборонительных сооружений. Уж если русские люди в стародавние времена по призыву нижегородского старосты Кузьмы Минина решили положить "живота своя" за матушку-Русь и ее стольный град, то москвичам 1941 г. это надлежало сделать и подавно. В Московское ополчение ушел цвет столичного рабочего класса, цвет интеллигенции. Московские вузы дали не одну тысячу добровольцев. Среди них были профессора А. В. Арциховский и А. Ф. Коннов, из Московской консерватории записались в ополчение скрипач Д. Ойстрах и пианист Э. Гилельс... С московских заводов ушли в дивизии народного ополчения потомственные рабочие, мастеровые люди... Они с оружием в руках обеспечивали оборону города и самой столицы, защищали ее под Вязьмой, Малоярославцем... Мужество этих людей беспредельно, были они как совесть... Много, очень много их не вернулось из боя - биологов и физиков, искусствоведов и музыкантов, сталеваров, хлебопеков...
Источник: Владимир Шерстнев. Трагедия сорок первого. Документы и размышления. Смоленск, "Русич", 2005.
| Можайская линия обороны | Можайский УР |
При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!
Copyright © 2003-2009