В середине сентября на повестку дня снова была поставлена подготовка крупной стратегической операции на Москву с привлечением сил с юга и севера. После двухмесячных позиционных сражений на московском стратегическом направлении сюда начали прибывать армии, перегруппировываемые с юга и севера и предназначенные для включения в состав ударных группировок для наступления на Москву.

Если по плану "Барбаросса" для наступления на Москву предназначались четыре армии, а на разгром СССР отводилось три-четыре недели, то через четырнадцать недель для "решающего" удара па Москву авторы плана были вынуждены привлечь шесть армий, из них три танковые, и то без уверенной надежды на безусловный успех.

Высший генералитет Германии хотя и с риском, но мог позволить себе такую роскошь. Если в 1939 г. в войне против Польши участвовало всего пять немецких армий, а в Западной кампании в первоначальном ударе против пяти стран Европы участвовало также только пять армий, то в 1941 г. только на Москву, на сравнительно ограниченном пространстве, ринулось вперед шесть немецких армий одновременно. Вся эта группировка насчитывала до 75 дивизий, в том числе 22 танковые и моторизованные, что составляло 38% пехотных и 64% танковых и..." моторизованных дивизий противника. Наземные войска поддерживались мощным воздушным флотом, имевшим в своем составе до 1000 самолетов. Численное превосходство было подавляющим. Группа армий "Центр" превосходила наши войска в живой силе в 1,4 раза, в танках - в 2,2 раза, в артиллерии - почти в 2 раза и в самолетах -в 2,6 раза.

Общий замысел операции состоял в нанесении трех мощных ударов: концентрический удар силами двух группировок преследовал цель окружения и уничтожения войск двух советских фронтов с последующим охва- [215] том Москвы силами двух танковых армий с севера и захватом ее силами двух полевых армий с фронта. Третий фронтальный удар силами двух армий в северо-восточном направлении имел целью охват советских войск, оборонявшихся юго-западнее Москвы, с последующим обходом столицы подвижными силами танковой армии с юго-востока.

Руководство операцией было возложено на командующего группой армий "Центр" фон Бока, командующих полевыми армиями: 2-й - фон Вейхса, 4-й - фон Клюге,- 9-й - Штрауса; командующих танковыми группами: 2-й - Гудериана, 4-й - Гёпнера, 3-й - Гота.

Начало наступления было назначено на 30 сентября 1941 г.

На стратегических флангах, т. е. на Украине и под Ленинградом, готовились дальнейшие наступательные операции также с решительными целями.

Шесть немецких и румынских армий группы армий "Юг" на Украине должны были одновременно с наступлением на Москву группы армий "Центр" начать операции с задачей овладения Харьковским и Донецким районами и Крымским полуостровом.

Четыре немецкие и финские армии должны были окружить Ленинград и решить дальнейшую судьбу города.

Начало наступления группы армий "Север" назначалось на вторую половину октября.

Появилась необходимость в оперативных паузах, нужных для осуществления перегруппировок, восполнения потерь и создания материальных запасов.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в основу планирования стратегической наступательной операции группы армий "Центр" на Москву в сентябре 1941 г. впервые была положена новая концепция ОКВ, выработанная в июле -августе Гитлером, Кейтелем и Йодлем в противоположность концепции Браухича и Гальдера.

Основная идея этой операции копировала идею начальной операции группы армий "Центр" при вторжении в СССР. Но зато глубина ударов, особенно танковых армий, по новым принципам ОКВ в целях придания операции формы "прочно зажатых "клещей" планировалась незначительной. Это была первая практическая проверка новой теории Гитлера, Кейтеля и Иодля, [216]

Как известно, в начале вторжения в СССР начальная операция группы армий "Центр" планировалась на окружение двух группировок советских войск: одной - силами полевых армий в белостокском выступе и другой - силами танковых армий, действующих на внешних флангах, западнее Минска. Концентрический удар полевых армий замыкался в районе Лиды на глубине около 260 км от государственной границы, тогда как концентрический удар танковых армий замыкался в районе Минска на глубине около 400 км в тылу первого стратегического эшелона советских войск. Это было полностью в духе Гальдера - сторонника глубоких операций и "стремительных действий широкого пространственного размаха".

Во втором случае наступательная операция группы армий "Центр" на Москву была спланирована также на окружение, но концентрический удар полевых армий замыкался на Вязьму, всего на глубину около 100 км, а концентрический удар танковых армий замыкался восточнее Вязьмы, всего на глубину около 100-120 км от переднего края. Это уже было полностью в духе новой концепции ОКБ, о которой говорилось выше.

Гальдер в этой новой концепции видел идею "торможения операций", так как танковые армии, действуя в тесном взаимодействии с полевыми армиями, не могли обеспечить "стремительности" и "размаха" операций, о которых мечтал начальник немецкого генерального штаба в тиши своего кабинета. Так, 26 июля 1941 г, он писал: "Я вижу в этой идее начало торможения операций, носивших до сих пор характер стремительности и решительности..."

Главное различие между этими операциями, спланированными по двум разным, но одинаково несостоятельным теориям, состояло в том, что в первой операции и полевые и танковые армии создавали свои собственные "котлы", тогда как операция, спланированная на Москву в форме так называемых "прочно зажатых "клешей" ОКБ, исключала создание второго "котла" танковыми армиями, которые вместе с полевыми войсками использовались для образования, в сущности, одного и того же "прочно зажатого "котла". В этом ОКБ видело [217] теперь возможность добиться наконец-то окружения и уничтожения, а не выталкивания советских войск.

Итак, в конце сентября немецкая группировка изготовилась к прыжку на Москву. У высшего генералитета Германии снова появились надежды. Как ни говори, операция спланирована по "новым" принципам, а стратегическая инициатива пока оставалась в их руках, что при наличии численного превосходства па всех стратегических направлениях обещало успех. Выстоять против шести технически хорошо оснащенных армий, сосредоточенных на сравнительно узком участке фронта, было, безусловно, очень и очень нелегко.

Наступательные операции начались на всех стратегических направлениях. Первой нанесла удар группа армий "Юг", затем группа армий "Центр", почти одновременно с ней -группа армий "Север".

Используя численное превосходство, особенно на направлениях главных ударов, немецко-фашистские войска добились вначале успехов. В середине октября в центре фронта после тяжелых оборонительных боев Советская Армия сдала Калугу и Калинин, в ноябре враг стоял у Тулы. На южном стратегическом фронте был сдан Ростов, па севере - Тихвин. Кровавые сражения продолжались весь октябрь и ноябрь. Потери обеих сторон были огромны. В этих сражениях немецко-фашистские армии были обескровлены и остановлены на достигнутых рубежах, на дальнейший успех не оставалось уже и проблеска надежды.

Немецкий фронт растянулся, приняв самое замысловатое и причудливое начертание. Оперативное положение обескровленных ударных группировок врага было тяжелым, крайне невыгодным и таило в себе в случае фланговых контрударов неизбежную катастрофу. В подобной обстановке обычно самое разумное--остановиться и подумать о поисках сколько-нибудь приемлемого для себя выхода. Но высший генералитет Германии, не раздумывая особенно долго, решил продолжать наступление. В этом решении, как в капле воды, отражена вся сущность военной доктрины гитлеровского генералитета, в которой никогда не было четкой границы между безрассудной лихостью и военным авантюризмом. Но то, что проходило на западноевропейском театре военных действий, не прошло на Востоке. Даль- [218] нейшее продолжение наступательных операций по принципу, которым руководствовался Роммель в Западной кампании - "не оглядываясь ни направо, ни налево", - окончательно ухудшило и без того тяжелое положение измотанных немецко-фашистских армий. Высший генералитет Германии, (руководивший осенними операциями) вследствие полной безответственности перед судьбой немецкой нации поставил свои армии перед катастрофой.

В ставке Гитлера слишком поздно "поняли, что война в России по сути дела только начинается...". В отчаянном немецком наступлении осенью 1941 г. чувствовалась какая-то обреченность. Это была даже не игра ва-банк, а нечто выходившее за все дозволенные границы риска.

В ноябре началось контрнаступление советских войск на юге, в результате которого 1-я немецкая танковая армия (К этому времени танковые группы были переименованы в танковые армии, сохранив прежние номера.), боясь окружения, сдала Ростов и, неся огромные потери, отошла на запад за р. Миус. Вслед за этим, в декабре, началось контрнаступление под Ленинградом. Здесь противник, сдав Тихвин, также отошел за спасительную преграду - р. Волхов. Но самое серьезное испытание предстояло выдержать войскам группы армий "Центр".

5-6 декабря 1941 г. Советская Армия перешла в контрнаступление под Москвой. Ошибки высшего генералитета Германии, следствием которых было резкое ухудшение оперативного положения на флангах группы армий, значительно способствовали его успеху, хотя и проходило оно в условиях, когда советские войска не имели общего количественного превосходства над противником на западном стратегическом направлении и даже уступали ему по количеству личного состава, артиллерии и танков.

Гитлеровское военное руководство, отдавая себе отчет в серьезности создавшегося положения, 8 декабря попыталось пересмотреть свои планы и в изданной директиве № 39 предписывало всем германским вооруженным силам на Восточном фронте перейти к обороне. Но было уже поздно. [219]

Советские армии успешно продолжали контрнаступление весь декабрь. За это время часто создавались кризисные моменты для многих немецких армий, особенно для 2, 3, 4-й танковых и 4-й полевой армий. Танковые армии врага в ходе декабрьских боев потеряли почти все свои танки. Была обстановка, когда гитлеровское командование не надеялось избежать окружения и уничтожения усиленной 4-й полевой и 2-й танковой армий. Необходимых резервов прежде всего для ликвидации наиболее серьезной угрозы на своем южном фланге в группе армий "Центр" не было. Общее состояние ее войск было настолько катастрофическим, что исчезла даже самоуверенность, которая начиная с 1938 года вообще не покидала высший генералитет.

Сомнения стали закрадываться и в низшие звенья. Бывший начальник штаба 4-й полевой армии, которой пришлось особенно туго, писал об этом: "...Страх за свою судьбу охватил не только часть войск, но и многих представителей командования. То там, то здесь выражались сомнения в способностях политических и военных руководителей... К моральному кризису в войсках прибавился моральный кризис среди командования. Появилось сомнение в возможности вообще удержать огромный фронт силами все более слабеющих соединений при условии, когда почти не имелось резервов и не было серьезных оборонительных рубежей".

Потери немецких войск были действительно огромны. Состав каждой дивизии 4-й танковой армии не превышал одного усиленного батальона. Некоторые дивизии 2-й танковой армии состояли только из двух сводных танковых рот и трех пехотных батальонов. Еще хуже выглядели соединения 4-й полевой армии. Тяжелое поражение было нанесено 38 немецким дивизиям, из них 15 танковым и моторизованным, т. е. разгрому подверглась половина войск группы армий "Центр".

Для Германии во весь рост встала перспектива затяжной войны. Это был первый серьезный кризис, который назревал хотя и медленно, по закономерно, как [220] следствие постоянного стремления "вперед, не оглядываясь ни направо, ни налево".

В декабре 1941 г. стратегическая инициатива перешла в руки советского командования. Кровавая борьба за достижение обстановки равных условий, продолжавшаяся полгода, начала давать свои результаты. Создались более или менее благоприятные условия для перехода в общее наступление. Советское командование осуществило целую серию зимних наступательных операций, в ходе которых были скованы силы противника на всем советско-германском фронте. В ходе зимнего наступления в общей сложности было разгромлено до 50 вражеских дивизий.

Однако вынужденный переход в контрнаступление без необходимой паузы сразу же после длительного периода неудачных для нас сражений, острая нехватка в боевой технике, особенно в боеприпасах, а также некоторые ошибки Ставки, выразившиеся в распылении резервов по всем направлениям, не позволили советским войскам в ходе зимнего наступления полностью достичь поставленных целей по разгрому немецко-фашистских войск на основных стратегических направлениях. На этот раз гитлеровская армия, надо отдать ей должное, несмотря на грубые ошибки своего высшего генералитета, выстояла. Этому в немалой степени способствовало и то обстоятельство, что в самый кризисный для немецко-фашистской армии период, т. е. начиная с декабря 1941 г. и по апрель 1942 г., с Запада на советско-германский фронт в общей сложности было переброшено и заменено 39 дивизий и 6 бригад, из них: из Германии - 11 дивизий и 3 бригады, из Франции-16 дивизий, из Румынии--А дивизии и 2 бригады, из Венгрии - 3 дивизии и 1 бригада и - из Югославии - 2 дивизии.

Зарницы Московской битвы полыхнули по Европе, разбудив надежды порабощенных народов. Пламя ее обожгло Германию. В нем навсегда сгорел миф о непобедимости немецкой армии, укрепившийся за ней в ходе европейских кампаний. Однако еще худшие, но заслуженные последствия эта битва имела для высшего гит- [221] леровского генералитета. Немецкие генералы, возомнив себя "альфой и омегой" войны и имевшие привычку ставить своим армиям заведомо невыполнимые задачи, были жестоко наказаны. Военная карьера многих из них закончилась. "Стратегический недуг", которым хронически болел высший генералитет Германии и обострение которого началось в ночь на 22 июня 1941 г., разразился серьезным кризисом. Гитлер отстранил от командования и сиял со своих постов многих фельдмаршалов и крупных генералов, добывших Германии сомнительную славу в разгроме европейских армий. Этой участи подвергся и главнокомандующий сухопутных сил Браухич, и командующий группой армий "Юг" Рундштедт, и командующий 4-й танковой армией Гёпнер, и командующий 2-й танковой армией Гудериан, и другие.

Кое у кого из наиболее дальновидных авторов плана "Барбаросса", как мы уже говорили, внезапно появились болезни сердца, печени, почек и т. д. В сущности, началась ничем не прикрытая и, пожалуй, бесстыдная перед немецким солдатом симуляция высшего генералитета. Высокопоставленные генералы и офицеры под предлогом болезни стремились сбежать с Восточного фронта. Объявили себя больными и ушли в отставку командующий группой армий "Север" Лееб, командующий группой армий "Центр" фон Бок, командующий 9-й армией Штраус, командующий 4-й армией Кюблер и другие. Всего было смещено или ушло по болезни более 35 генералов. "Такого разгрома (генералов) - заметил по этому поводу Фуллер, - не видывали со времен битвы на Марне".

В действующей армии освободились значительные вакансии, которые пришлось заполнять в подавляющем большинстве гораздо менее колоритными фигурами.

К весне 1942 г. общая обстановка на советско-германском фронте была такова, что затяжная война для Германии стала уже не пугавшим призраком, а реальной действительностью. Перед страной по вине ее руководителей возникла новая так и не разрешенная до конца войны проблема - нехватка материальных запа- [222] сов, поскольку они создавались в расчете на быстротечную кампанию. Не хватало производственных мощностей для резкого увеличения выпуска основных предметов вооружения. Был осуществлен ряд срочных мер по расширению военного производства, увеличению добычи стратегического сырья, переводу экономики оккупированных стран Европы на обеспечение потребностей войны и т. д. Эти мероприятия позволили увеличить в 1942 г. военное производство танков и боеприпасов в 2 раза, артиллерии - в 2,5 раза, авиации - в 1,7 раза по сравнению с 1941 г..

Зимой и весной 1942 г. упорно шло накопление стратегических резервов. Европа и фашистская Германия подчищались основательно. Это было тем более необходимо, что за первый год войны с СССР, с июня 1941 г. по июль 1942 г. включительно, потери Германии в личном составе, по немецким данным, достигли 1 980 тыс. человек, т. е. около 2 млн.

Для сравнения уместно напомнить о том, что потери Германии более чем за полтора года войны в Европе (1939-1941 гг., включая и Балканскую кампанию), в ходе которой были последовательно разгромлены армии десяти государств, составили менее 100 тыс. человек. Цифры говорят сами за себя, и, уж конечно, мороз или "неустроенные" дороги, как пишет об этом Гудериан, тут ни при чем.

За этими цифрами кроется многое. Они характеризуют величину вклада каждой страны в дело разгрома фашизма, уровень развития военного дела в различных странах, степень обученности и боеспособности армий, а также жизненность, реальную ценность существовавших в то время военных доктрин.

Пространные рассуждения Лиддел Гарта относительно стратегии непрямых действий па Западе в 1939- 1941 гг. и похищения "быком Европы" такой дешевой ценой - всего около ста тысяч немецких жизней - лишний раз подтверждают, что генеральные штабы некоторых западноевропейских стран в свое время, ведя операции против немецких армий, руководствовались лож- [223] ной теорией и, по существу, вели войну не столько оружием, сколько ногами. Пожалуй, только этим и можно объяснить гипнотизирующее влияние па них немецких теорий "классических" операций широких пространственных размахов! Видимо, не последнюю роль в этом сыграло и то обстоятельство, что в генеральных штабах западных стран было значительное засилье людей- сторонников устаревшей ортодоксальной школы. К сожалению, рассуждения английского военного историка не закончены и лишены глубины обобщений.

Стратегия непрямых действий, о которой так много написано Лиддел Гартом и обязательным условием которой являются глубокие прорывы, неотразима только в том случае, если противная сторона не имеет достаточной воли к сопротивлению. На Западе она себя оправдала, так как ортодоксы вроде Гамелена в выходе немецкой танковой группировки к Ла-Маншу видели подтверждение известного изречения о том, что войну можно выиграть без крови даже одним удачно проведенным марш-маневром. При этом была забыта другая облетевшая мир, хотя и простая, но глубокая по смыслу крылатая фраза "на войне как на войне". Иными словами, армии должны драться даже в условиях крайне тяжелой обстановки. История не прощает капитуляции армий, если последние не используют всех своих возможностей.

Размышляя над теорией стратегии непрямых действий, Лиддел Гарт пришел даже к заключению, что в июне- июле 1941 г. глубокие прорывы немецких группировок вторжения к военно-политическим центрам страны были важнее, чем борьба с Советской Армией западнее р. Днепр, и, по его мнению, принесли бы немцам те же успехи, что и на Западе.

Подобные умозаключения по меньшей мере бездоказательны.

Советские войска в Прибалтике, Белоруссии и на Украине, попав в тяжелое положение вследствие внезапных глубоких прорывов противника, как известно, не капитулировали, наподобие того, что наблюдалось во Фландрии, а продолжали вести оборонительные опера- [224] ции с перевернутым фронтом в сочетании с контрударами по выходу из окружения.

Если бы гитлеровские армии вторжения действовали по сегодняшним рецептам Лиддел Гарта, то можно с уверенностью сказать, что война длилась бы значительно короче, так как немецкие танковые соединения, лишенные бензина и боеприпасов, отрезанные от своих тылов советскими армиями прикрытия и скованные с фронта и флангов резервами Ставки, протянули бы весьма недолго.

Некоторые военные писатели на Западе пытаются вообще обвинить нашу военную доктрину в недостаточной гибкости, признавая за ней право только на стратегию прямых действий, считая стратегию непрямых действий уделом более подготовленных армий. Полемизировать по этому вопросу нет смысла хотя бы потому, что если бы Советская Армия спасовала перед внезапными глубокими и широкими прорывами германских полчищ, в июне -июле 1941 г., то на Британских островах последствия этого не замедлили бы сказаться в ближайшее же время.

Потери Германии за год войны с Советским Союзом были огромны. Для пополнения действующей армии на Восточном фронте и восполнения потерь в течение этого же года в стране было призвано в армию 1 млн. 470 тыс. человек. Уже после 'первого года войны Германия оказалась не в состоянии полностью удовлетворить нужды фронта.

Срочно создавались новые формирования, пополнялись потрепанные дивизии, шла спешная замена разгромленных соединений и частей отдохнувшими, осуществлявшими до этого оккупационную службу в Европе и получившими в течение года технику и личный состав. Вообще в течение трех лет войны, с июня 1941 по июнь 1944 г., генеральный штаб Германии на Атлантическом побережье Норвегии и Франции устроил нечто вроде "курортного учебного центра" по сколачиванию уже сформированных и вновь формируемых дивизий и для подготовки их к отправке на Восточный фронт.

Источник: С.П.Соловьев Замыслы и планы (Обзор военного планирования немецко-фашистского генерального штаба), М., Воениздат, 1964

При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!

Copyright © 2003-2009