ХАРРО ШУЛЬЦЕ-БОЙЗЕН

2 сентября 1909 г., Киль
22 декабря 1942 г.

Харро Шульце-Бойзен родился и вырос в буржуазной семье; отец его был капитаном второго ранга. С ранней юности Харро Шульце-Бойзен вдохновлялся гуманистическим идеалом служения своему народу. Поначалу он считал, что нашел свое место в буржуазно-националистическом "Ордене молодых немцев", но вскоре вышел из него и (незадолго до установления фашистской диктатуры, стал издавать журнал "Противник" ("Der Gegnег"). Будучи студентом юридического факультета, Харро Шульце-Бонзен в начале 30-х годов жил в восточной части Берлина; здесь он познакомился с жизнью рабочих и стал лучше понимать цели их борьбы.

В апреле 1933 г. фашисты запретили журнал "Противник", арестовали Харро Шульце-Боизена, подвергли его истязаниям, а одного из сотрудников редакции убили на его глазах. Выйдя на свободу, Харро Шульце-Бойзен, насколько было возможно, старался избежать преследований гестапо. Он поступил в училище транспортной авиации в Варнемгонде и, блестяще закончив курс обучения, был назначен в один из отделов управления связи имперского министерства авиации, где дослужился до обер-лейтенанта. Жестокое обращение и все пережитое во время ареста привели Харро Шульце-Бойзена к созревшему решению со всей последовательностью бороться против антинародного фашистского режима. Умный и энергичный патриот, он с увлекающей за собой убежденностью в правоте своего дела стал собирать вокруг себя все больше противников Гитлера. Еще за несколько лет до начала второй мировой войны он установил связь с Вальтером Хуземаном, Вальтером Кюхенмайстером и другими коммунистами. Они помогли ему лучше осознать взаимосвязь общественных и политических явлений, а также ту опасность, которую навлекал на немецкий народ германский империализм политикой подготовки войны. В то же время благодаря своему видному положению в министерстве авиации Шульце-Бойзен смог получить представление об усилиях Советского Союза по сохранению мира и стал предпринимать все возможное, чтобы поддержать эти усилия. В 1938 г. он сообщил советскому посольству в Берлине о тайных приготовлениях германских фашистов к военным действиям в районе Барселоны, имевшим целью нанести большой ущерб освободительной борьбе испанского народа.

Тревога за судьбу немецкого народа побудила Харро Шульце-Бойзена в начале 1941 г. самоотверженно поддержать Советский Союз разведывательной деятельностью и тем самым способствовать быстрейшему окончанию войны и не допустить готовящегося нападения на СССР. Он был глубоко убежден, что это "нападение приведет немецкий народ к катастрофе. Используя свою службу в министерстве, Шульце-Бойзен информировал СССР об активизации германской авиацией разведывательных полетов над советской территорией, о фашистских планах бомбардировки Ленинграда, Киева и Выборга, передал данные о численном и боевом составе германского военно-воздушного флота к началу войны против Советского Союза, о положении с горючим и концентрации химических боевых средств в Германии, а также обеспечил передачу СССР других важных разведданных.

Перед началом второй мировой войны Шульце-Бойзен установил связь с д-ром Арвидом Харнаком, который, подобно ему, с 1933 г. руководил кружком противников Гитлера, принадлежавших к различным политическим направлениям и слоям немецкого народа. Вместе с видными функционерами КПГ Ионом Зигом и Вильгельмом Гуддорфом они возглавили одну из самых крупных организаций Сопротивления первых лет второй мировой войны. В ней, действуя в духе антифашистского Народного фронта, участвовали как беспартийные, так и лучшие представители организованного рабочего движения, руководящие работники коммунистической и социал-демократической партий. Члены организации Шульце-Бойзена и Харнака поддерживали тесные контакты со служащими имперских министерств авиации, пропаганды, хозяйства, Расово-политического управления НСДАП, Имперского бюро охраны труда, Верховного главнокомандования вермахта (ОКБ) и Главного командования военно-морских сил (ОКМ). К ним примкнули писатели, артисты и художники, дипломаты, офицеры, журналисты, профессора и врачи, с ними сотрудничали многие руководимые коммунистами группы рабочих-антифашистов на предприятиях. Почти все члены организации с глубокой симпатией следили за героической борьбой советского народа против германского фашизма. Будучи подлинными патриотами и интернационалистами, руководители организации считали своим долгом сообщать Советскому государству все становившиеся им известными военные планы гитлеровского правительства.

Широкое распространение получила нелегальная газета "Внутренний фронт", для которой наряду с Харро Шульце-Бойзепом писали Ион Граудснц, Вильгельм Гуд-дорф, Вальтер Хуземан, Адам Кукхоф и другие видные деятели организации. В приложениях на нескольких языках "Внутренний фронт" обращался к иностранным подневольным рабочим и военнопленным с целью вовлечь их в общий фронт борьбы. Организация регулярно посылала по полевой почте письма на фронт, в которых призывала солдат и офицеров прекратить сражаться за преступный строй, распространяла листовки во многих городах Германии.

31 августа 1942 г. Харро Шульце-Бойзен был арестован; несколько дней спустя гестапо схватило его жену Либертас. Харро Шульце-Бойзен, процесс которого проходил с 15 по 19 декабря 1942 г., сохранил стойкость до конца. В камере смертников он написал:

Спроси себя в этот час роковой:

А стоило жизнь так пройти?

Ответ один, он такой простой:

Мы были на верном пути.

Харро и Либертас Шульце-Бойзен были преданы смертной казни в берлинской каторжной тюрьме Плётцензее. В тот же день были казнены рабочий Ганс Копни, журналист Ион Грауденц, д-р Арвид Харкак, дипломат в ранге советника Рудольф фон Шелиа, рабочий Курт Шульце, художники Элизабет и Курт Шумахер, журналистка Ильза Штёбе. Они отдали свои жизни за освобождение немецкого народа от ига фашистского империализма.

Берлин-Плётцензее, 22 декабря 1942 г,

Дорогие родители!

Пришло время проститься. Через несколько часов я расстанусь со своим земным Я. Я совершенно спокоен и прошу и вас тоже воспринять это с самообладанием. Сегодня, когда в мире свершается столько важных событий, одна угасшая жизнь значит не очень-то много. О том, что было, что я делал, - об этом больше писать не хочу. Все, что я делал, я делал но воле своего разума, по велению своего сердца, по собственному убеждению, и потому вы, мои родители, зная это, должны считать, что я действовал из самых лучших побуждений. Прошу вас об этом!

Такая смерть - по мне. Я как-то всегда предчувствовал ее. Это, как сказал Рильке, "та смерть, что мне судьбою суждена!"

Тяжело на сердце, как подумаю о вас, мои дорогие. (Либертас рядом со мной и разделит мою судьбу в тот же самый час!) На вашу долю выпадет утрата и вместе с нею - и позор, а вы не заслужили этого. Я не только надеюсь, я верю, что время смягчит ваше горе. А я, с моими отчасти еще смутными стремлениями и желаниями, был па этом свете всего лишь временным жильцом. Верьте же со мною, что придет та справедливая пора, когда взойдет посев.

До последнего мига буду помнить я последний взгляд отца. Думаю о слезах моей дорогой маленькой мамы, которые ей придется пролить на Рождество. Нужны были эти последние месяцы, чтобы так сблизиться с вами. Я, блудный сын, вновь обрел родной дом после стольких лет бури и натиска, после стольких странствий по кажущимся вам чуждыми дорогам.

Я думаю о дорогом Хартмуте и радуюсь, что дела у него идут лучше. Мысли мои возвращаются во Фрейбург, где я видел и Хельгу и вас обоих в первый раз после разлуки и последний раз. Да, я думаю сейчас о многом - мысленно вновь возвращаюсь к той - содержательной, прекрасной жизни, за многое и которой я благодарен вам - за то столь многое, что так и не было вознаграждено.

Окажись вы сейчас здесь, невидимо проникни сюда, вы увидели бы, что я смеюсь в глаза смерти. Я давно уже поднялся выше ее. Ведь в Европе уже стало обычным, что посев духовный орошается кровью. Может статься, мы и были всего лишь горсткой чудаков, но перед самым концом все-таки имеешь право питать хоть крошечную иллюзию, что и ты оставил какой-то след в истории.

А теперь протягиваю всем вам руку и окропляю это письмо 1 (одной-единственной) слезой; пусть она скрепит его как печать и послужит залогом моей любви к вам.

Ваш Харро Камера № 2

Спроси себя: смысл жизни, в чем? Ведь виден последний порог.

Спроси себя в этот час роковой: А стоило жизнь так пройти?

Ответ один, он такой простой: Мы были на верном пути.

Когда смерть держит тебя в когтях, Жить хочется, как назло.

Но нет сожалений ни в мыслях, ни в снах: Нас правое дело вело.

Пусть мы погибнем. Но вера жива: Посев наш скоро взойдет.

В тюрьме не увидишь правды слова- Услышит их весь наш народ.

Топор и веревка нас не страшат - Не выиграть ими спор.

Пусть судьи суд свой неправый вершат, Не вечен их приговор *.

Шульце-Бойзен Ноябрь 1942 г.

Стихи Харро Шульце-Бойзена, найденные в камере в 1945 г.

Карл Гейнц Бирнат, Луиза Краусхаар. Организация Шульце-Бойзена-Харнака в антифашистской борьбе. Издательство "Прогресс", М., 1974

При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!

Copyright © 2003-2009