РУМЫНИЯ:

ГРУППА АРМИЙ "ЮЖНАЯ УКРАИНА

Алекс Бухнер. 1944. Крах на Восточном фронте.

Следующий день, 20 августа, приходился на воскресенье.

Всходило кроваво-красное солнце, словно раскаленный шар. Утреннее небо было безоблачным и обещало жаркий летний день. Было ровно пять часов утра.

И тут на западе под Яссами ударили сразу тысячи легких и тяжелых орудий, "сталинских органов" и минометов. [Плотность орудий составляла 200-220 стволов на километр фронта. - Прим. Авт.] Началась артиллерийская подготовка противника из орудий всех ка- [332] либров, по мощности превосходившая все прежние. Полтора часа летел град снарядов и мин на глубину восьми километров на позиции румынских 4-го и 6-го корпусов и немецкой 76-й дивизии. Солнце исчезло под непроницаемой пеленой дыма и пыли, поднятой с сухой земли. Град снарядов снес заграждения, сровнял с землей окопы и укрепления, разбил землянки и доты, разбил орудия и тяжелое вооружение, оборвал линии связи, нанес многочисленные потери в живой силе. Советские ВВС вылетели целыми полками на бомбардировку тыловых районов.

В 6.30 в наступление пошли передовые советские стрелковые дивизии. На фронте шириной почти 30 километров русская пехота с танками сопровождения пошла в атаку за огневым валом, с воздуха ее поддерживали многочисленные штурмовики.

Это уже были не просто "крупные атаки", это было начало крупного вражеского наступления!

Среди уцелевших на разбитых позициях немецких и румынских солдат, испуганно и подавленно вылезавших из своих полуразрушенных землянок и засыпанных укрытий, словно из-под земли из стены дыма и пыли появились первые красноармейцы и, стреляя и крича, спрыгнули в опустошенные окопы. Сопротивление румын, если такое и оказывали, было моментально сломлено. Части двух румынских корпусов, по-видимому, по тайной договоренности с наступающим противником, были оставлены почти без боя, позиции других частей были быстро прорваны. Только немецкая 76-я пехотная дивизия, подчиненная 6-му румынскому корпусу, в почти безнадежной обстановке заняла оборону.

Еще то тут, то там вели огонь отдельные пулеметы, немецкие солдаты бросали ручные гранаты. Вокруг командира роты или командира взвода еще собиралось какое-то количество гренадеров, стрелявших во все стороны, но оборона под напором советских войск была уже прорвана, оборонительные позиции преодолены, [333] очаги сопротивления обойдены и взяты с тыла, опорные пункты окружены, а затем уничтожены.

Несмотря на ожесточенное сопротивление и отдельные контратаки, были прорваны и участки обороны 76-й дивизии. Потери были велики. С передовой отошли лишь единицы. Остальные были убиты, ранены, пленены, пропали без вести...

С дивизионного наблюдательного пункта командиру 76-й дивизии доложили: "Русские прорвались!" Противник уже двигался по дороге на Яссы. Советские танки и грузовики с пехотой, не встречая заметного сопротивления, ехали через румынские позиции. И, по-видимому, оставленные в покое русскими войсками, румыны с обоих флангов 76-й дивизии в полном замешательстве отходили. Начатое с большим опозданием выдвижение резервной дивизии румынского 4-го корпуса едва началось, как румыны снова пошли назад.

В 10.00 линия обороны немецких войск была окончательно прорвана, их дивизии отходили почти без боя. Почти в то же время русские танковые и стрелковые авангарды появились на западной окраине Ясс, а в полдень части противника под прикрытием мощного огня артиллерии уже перешли через реку Балуй.

Прибывающие сообщения испугали находящийся вдалеке от места описываемых событий штаб группы армий "Южная Украина". Командующий приказал немедленно нанести контрудар всеми имеющимися в распоряжении резервами, чтобы вернуть прежние рубежи обороны. Но генерал-полковник Фриснер абсолютно не знал сложившейся обстановки. Противник уже крупными силами совершил глубокие прорывы, румыны сопротивления ему не оказывали, а немецкие резервы были слишком слабы, чтобы противостоять превосходящим силам противника.

Тем не менее, 10-я мотопехотная дивизия и срочно снятая с фронта по Днестру 258-я пехотная дивизия, части которой были переброшены на грузовиках, решительно вступили в борьбу. Так как в румынских резервных [334] дивизиях уже начались явления разложения, о мощном совместном контрударе больше не могло быть и речи, а контратаки отдельных немецких дивизий успеха не имели. Перешедшая во второй половине дня в контратаку единственная румынская танковая дивизия "Великая Румыния", оснащенная немецкими танками, сначала смогла выиграть немного территории, но потом и она остановилась. Так как теперь не удалось ни отбросить намного превосходящего противника, ни отсечь его глубокие прорывы, 10-я мотопехотная и 258-я пехотная дивизии попытались хотя бы немного прикрыть с запада огромную брешь, пробитую во фронте. Брошенным соседними румынскими дивизиями остаткам немецкой 76-й пехотной дивизии не оставалось ничего иного, как отойти. Артиллерия поспешно меняла огневые позиции, а оставшиеся части смогли отойти на высоты у Летчан, северо-западнее Ясс. От прежних частей оборонявшейся дивизии остались только остатки разных частей, организовавшихся в группы и отряды, вооруженные в основном только стрелковым оружием.

Прорвавшиеся русские войска в результате очевидного отказа румын быстро захватывали территорию. Вечером противник ворвался уже в центр Ясс, за который разгорелись тяжелые бои.

Но и это еще не все из того, что произошло в то "черное" 20 августа 1944 года.

На востоке, на советском плацдарме под Тирасполем, все происходило точно так же, как и на западе у Ясс. Русские с самого начала были настолько уверены в исходе своего наступления, что до начала наступления там вели некоторые радиопереговоры открытым текстом. Так, например, в одной из перехваченных в 3.00 радиограмм говорилось:

"Маршал Тимошенко ожидает, что каждый красноармеец выполнит свой долг!"

Действительно, несмотря на солнечное ясное утро, снова наступила ночь.

В 4.00 - на час раньше, чем под Яссами, началась [335] пятидесятиминутная артиллерийская подготовка. И здесь русские заблаговременными атаками пытались захватить важные участки местности или совершить первые прорывы. Эти атаки почти всюду были отражены. И уже на передовых позициях дивизий и в штабе ЗО-го корпуса облегченно вздохнули и думали, что на этот раз все закончено.

Было 7 часов утра. С точностью до минуты сотни русских орудий снова открыли огонь. Многочисленные тяжелые батареи посылали свои 122- и 172-мм снаряды, с воем и шипением "сталинские органы" выстреливали свои залпы из 36 реактивных снарядов. Целые минометные полки давали залпы из своих тяжелых минометов. Огромное количество пользовавшихся дурной славой 76-мм пушек "бах-бум" стреляли с хлестким грохотом, все больше, все сильнее, пока все, наконец, не превратилось в единые ужасные сверкание, треск и грохот. Лежавшая до того в летнем покое страна с каждым днем и часом превращалась совершенно в иное, перепаханное снарядами поле боя. В этой полосе это тоже не была атака местного значения. Здесь тоже началось крупное советское наступление, которого совершенно не ожидали.

Полтора часа, до 9.30 продолжался этот непрерывный огненный ураган невиданной до сих пор мощи. С последними взрывами снарядов вперед устремились массы советской пехоты в сопровождении многочисленных танков ИС-2 и штурмовиков. С громким победным кличем густые волны вражеских стрелков ворвались на позиции немецкого 30-го корпуса. Уже артподготовка и авианалеты, несмотря на хорошо оборудованные позиции, нанесли многочисленные потери.

В 15-й пехотной дивизии, где потери солдат и вооружения уже составили около 50 процентов, противник прорывался глубже в оборону, хотя подавленные огневой подготовкой немецкие солдаты располагали еще достаточными силами для обороны. На отдельных опорных пунктах войска заняли круговую оборону. В горя- [336] щих деревнях бои шли за каждый дом. Когда кончались боеприпасы, шли ожесточенные рукопашные бои. Проводились контратаки, артиллерия вела огонь прямой наводкой, к вечеру уничтожив 18 танков. Но атакующий численно превосходящий противник не останавливался на том, что захватил траншеи и узлы сопротивления, он прорывался все глубже и через пробитые бреши в обороне устремлялся дальше вперед. С большим трудом остаткам оборонявшихся вместе с дивизионными резервами удалось занять тыловые позиции и создать, наконец, новый фронт обороны, проходивший по дуге у Каушан, и некоторое время его удерживать.

Еще тяжелее пришлось соседней справа 306-й пехотной дивизии, численность которой после вражеской артиллерийской подготовки снизилась до одной трети. Большинство выживших в окопах солдат было убито в ожесточенном ближнем бою. Оборона дивизии развалилась. Уже в 10.00 первые танки противника проехали мимо командного пункта дивизии. С передовой отходили уцелевшие гренадеры, многие из них были ошеломлены и испуганы, у некоторых остались только их винтовки, другие отходили вообще без оружия. Командир дивизии бросил теперь в бой свои небольшие резервы. Были заняты отсечные позиции, отходящие остатки пехоты, отставших солдат, обозников перехватывали и сажали на позиции. Из оружия для отражения наседающих русских войск, быстро продвигавшихся на танках с десантами пехоты, осталось только немного пулеметов, минометов - почти без боеприпасов - и винтовки. До вечера удалось удержать только сильно укрепленный опорный пункт "Леонтина". Затем сопротивление было сломлено и там. Позже русские сообщили, что только в полосе этой дивизии, где шли тяжелые бои, они насчитали 1200 убитых, пленили 250 немецких солдат и захватили 37 орудий.

Линии связи были порваны, обстановка в полосах этих двух дивизий 30-го корпуса была запутанной и неясной. Зато обстановка у соседнего справа 29-го корпу- [337] са румынской 3-й армии, в котором кроме приданной немецкой 9-й дивизии было еще две румынские, была абсолютно ясной.

Все было точно так же, как и под Яссами: многие румынские солдаты уже во время русской огневой подготовки покинули окопы и исчезли в тылу. Другие сдали свои позиции уже во время атаки, побросали винтовки, разбежались и оставили большое количество оружия и боевой техники. Лишь немногие заняли оборону. Очень вероятно, что в ночь накануне наступления после тайных переговоров между русскими и румынскими офицерами румынская 4-я горно-стрелковая бригада оставила несколько участков обороны и пропустила на них противника. Вся оборонительная полоса румынского 29-го корпуса была прорвана без какого-либо серьезного сопротивления. Брошенная на произвол судьбы своими румынскими соседями слева и справа немецкая 9-я дивизия вынуждена была вести ожесточенный бой в круговой обороне и постепенно была оттеснена на юг. Теперь и под Тирасполем из-за отказа румын воевать во фронте была прорвана постоянно разрастающаяся огромная брешь, как раз на правом фланге 6-й армии.

Но не все еще было потеряно. Еще действовала немецкая система управления, и там еще утром были приняты первые ответные меры.

Подвижные резервы 6-й армии - 13-я танковая дивизия - были подняты по тревоге. Но что это была за танковая дивизия, которая теперь одна должна была нанести здесь контрудар? После того как дивизия вынуждена была выделить из своего состава некоторые части, в ней остался только один танковый батальон с 35 танками, два мотопехотных батальона, два артиллерийских дивизиона и две роты саперного батальона. И этими силами нужно было отбросить советские войска и вернуть потерянные позиции? С самого начала это была сомнительная затея против превосходящего противника, располагающего сотнями танков. [338]

Несмотря на это, немецкие танки и гренадеры пошли вперед и, несмотря на сильное сопротивление, хотя и медленно, продвигались - и к вечеру даже вышли к высотам южнее Днестра. Но дальше при всем желании они прорваться не смогли, контратака из-за больших потерь остановилась. При этом не удалось даже снова закрыть брешь в обороне. Об этом теперь не могло быть и речи.

В тот вечер первого дня сражения, когда остатки атакованных немецких дивизий с большим трудом пытались удержать тыловые и отсечные позиции, ослабленная 13-я танковая дивизия снова оттеснила противника, ведущие в тыл дороги были заполнены бегущими румынскими войсками, с оружием и без оружия, пешком и на лошадях, на повозках и на машинах. Туда внезапно выехал извещенный о поведении своих войск руководитель Румынского государства и Верховный главнокомандующий румынской армии маршал Антонеску и пытался лично остановить своих солдат и вернуть их на фронт. Некоторые высшие офицеры были по его приказу разжалованы и немедленно сняты с должностей. Фактически, как сообщал немецкий офицер связи, маршал Антонеску пытался драконовскими методами сам погнать своих солдат вперед, но все было напрасно. При этом маршал еще не знал, что через три дня сместят и арестуют его самого.

Ужасное повторение происшедшего. Эта "вторая" немецкая 6-я армия, как и первая под Сталинградом, в то несчастное 20 августа была обойдена с обоих флангов, которые были полностью прорваны, - и возникла угроза для ее глубокого тыла.

Но находившееся в глубоком тылу в Тарутино командование армии еще не осознало огромную опасность. Поздно вечером в штабе армии (по немногим поступившим докладам и по скудным данным воздушной разведки) знали только, что к этому времени был смят только правый фланг. Самое главное, что советские войска [339] одновременно перешли в наступление и под Яссами, командование армии еще совершенно не знало.

Впрочем, в штабе группы армий "Южная Украина" уже было ясно, как завершится начатая битва. Румынские дивизии были почти разгромлены и исчезли с фронта, на них рассчитывать уже не приходилось. Своих резервов почти не было. Противник совершил глубокие прорывы. Слева и справа от 6-й армии зияли две огромные бреши, которые было уже не закрыть.

Если бы имелись достаточные соединения авиации, бомбардировщики или пикирующие бомбардировщики, которые могли бы с воздуха остановить прорвавшиеся авангарды противника, танковые и моторизованные колонны! Но соединений люфтваффе здесь не было, прийти на помощь они не могли, для всей 6-й армии, оказавшейся под угрозой, их не хватало. Немногие немецкие самолеты просто сметались с неба массой красной авиации. За 20 августа две советские воздушные армии сделали 3 тысячи самолетовылетов. С немецкой стороны им противостояло только 230 самолетов. Уже на следующий день немецкая авиация почти не появлялась.

Но несмотря на то что с первых часов битва приняла плохой оборот, принять решение об отводе 6-й армии за Прут было нельзя. А разрешения на это из ставки фюрера тоже еще не было. Прежде чем вести разговор о планомерном отходе, сначала было необходимо "сгладить" прорывы противника - таково было мнение начальника штаба группы армий.

Очевидно, он даже не догадывался, что происходило на фронте на самом деле.

Теперь коротко необходимо упомянуть о том, во что трудно поверить: в то время как правый фланг 6-й армии под Тирасполем уже был прорван, когда на левом фланге под Яссами "пахло жареным", на обоих флангах противник уже почти закончил прорывы, главные силы армии - дивизии на Днестре и на Рауте - еще были в полном неведении того, что творилось на флангах, и о [340] той беде, которая должна обрушиться на них. В центре полосы обороны было спокойно. Атак противника не было. Те из солдат, которые не находились в качестве дежурных на передовой, занимались обычными служебными делами. Например, в 257-й пехотной дивизии при замечательной летней погоде 20 и 21 августа состоялся дивизионный спортивный праздник, спокойному проведению которого ничего не помешало. Загорелые бойцы в спортивных трусах хотя и слышали отчетливое громыхание, словно при обычной летней грозе, но никто из них не подозревал, что оно означает, и совсем об этом не задумывался. Никто не знал, что там их товарищи из других дивизий уже ведут тяжелейшие кровопролитные бои и что это предстоит вскоре и им.

Утром 21 августа советские войска продолжили свое наступление, чтобы расширить вчерашние прорывы, а затем нанести своими танковыми и механизированными частями удары в глубину немецкой обороны. Немцы же должны были отводить назад прорванные открытые фланги, для которых возникла нарастающая угроза.

Под Яссами русских снова должен был сдержать совместный немецко-румынский контрудар. Тщетно! Хотя 10-я танковая дивизия с 20 танками и одним мотопехотным батальоном утром смогла добиться начальных успехов. Но потом дивизия попала под сильный удар 100-150 танков противника, понесла большие потери и вынуждена была снова отойти. Единственная румынская танковая дивизия в этом контрударе уже просто не участвовала: она была подавлена, и найти ее было невозможно.

Главную тяжесть новых тяжелых боев снова вынуждена была нести пехота, которую продолжали теснить дальше и дальше. Поскольку теперь участок прорыва блокировать не удавалось, было необходимо продлить фронт на юг, чтобы предотвратить удар противника в глубину левого фланга 6-й армии.

Поэтому остатки 76-й дивизии с боями отходили в юго-восточном направлении и утром вышли в район [341] южнее Ясс. Но прежде чем они смогли нарастить фронт также отходящей 10-й мотопехотной дивизии, около 300 советских танков с пехотой на броне прорвались в южном направлении. Все, что еще осталось от дивизии, было разгромлено. Остатки могли спасаться только в западном направлении, все, кто остался, продолжал воевать вместе с другими дивизиями. 76-я пехотная дивизия стала первой немецкой дивизией, практически переставшей существовать на второй день битвы: в связи с развитием обстановки теперь вынуждена была оставить свои позиции и отойти. В полдень были оставлены Яссы. Чтобы по крайней мере хоть как-нибудь сохранить взаимодействие, не оставалось ничего иного, как поздним вечером снять с позиций и отвести назад и 376-ю дивизию, которая до сих пор не подвергалась атакам. Путем создания новых линий обороны немецкий 4-й армейский корпус генерала Мита пытался восстановить положение. Новый оборонительный рубеж у Балуй сначала тоже удалось удержать и отразить все атаки.

На второй день наступления противнику удалось расширить свой прорыв у Ясс на 65 километров в ширину и 25 километров в глубину и уже вечером начать преследование танками и механизированными войсками в глубину румынской территории.

В районе Тирасполя обстановка складывалась еще хуже. На рассвете с наблюдательных пунктов открывалась удручающая картина: вдалеке русские ехали и шли длинными густыми колоннами без всяких помех на юг и юго-запад. О проведении контратаки немецкими войсками здесь также не могло быть и речи. Танковый батальон 13-й танковой дивизии сократился уже до 20 танков и должен был постоянно вести бои на разных участках, чтобы хотя бы на короткое время оказать поддержку и помощь подвергающейся непрерывным атакам пехоте. Весь горячий день шли тяжелейшие оборонительные бои на уже открытом правом фланге армии. Брошенный в мясорубку вражеского прорыва 30-й корпус из последних сил удерживал постоянный натиск [342] масс русских танков и пехоты. Понесшие к этому времени большие потери 306-я и 15-я пехотные дивизии постоянно оттеснялись все дальше, но, несмотря на это, пытались сдержать противника и местами даже имели успех в обороне. Отдельные боевые группы, созданные из разных подразделений, под командованием храбрых офицеров образовывали волноломы в потопе наступающих советских войск. С полудня была нарушена всякая связь со штабом армии, проводной связи не было уже со вчерашнего дня. Доклады уже не проходили, приказов не было. Командир корпуса генерал Постель был на передовой, лично ходил в атаки, пытался удержать зыбкий фронт своих дивизий. Когда отступили два батальона, он сам повел их под вражеским огнем вперед и оставался с ними, пока солдаты снова не пришли в себя и не укрепились.

Переброшенными на грузовиках последними резервами - частями 153-й полевой учебной дивизии - генерал пытался снова занять тыловую позицию в полосе убежавших румын, но тщетно. В продолжавшемся до вечера танковом сражении юго-западнее Каушан 13-я танковая дивизия и части 30-го корпуса подбили 92 танка противника. Но что такое были теперь 92 танка по сравнению с огромными массами советских танковых войск.

Когда 30-й корпус поздно ночью подводил итоги дня, положение выглядело мрачным. При всей самоотверженной обороне войска были оттеснены, снова были глубокие прорывы, были потеряны многочисленные населенные пункты.

15-я дивизия была сильно потрепана, командир 306-й пехотной дивизии погиб во время авианалета. Его дивизия была разгромлена. В 13-й танковой дивизии больше не было ни одного танка. Дороги, ведущие в тыл, были заполнены бегущими на юг румынами, а теперь еще и отдельными немецкими обозными частями.

Но наихудшим было то, что противник, несмотря на сопротивление, продолжал двигаться на юг и юго-за- [343] пад. Опасность для всей 6-й армии с открытого правого фланга, который уже было невозможно прикрыть, с каждым часом становилась все больше.

До вечера 21 августа русские в районе Тирасполя прорвались на глубину 50 километров и стояли уже в 15 километрах от Тарутино, где находился командный пункт 6-й армии.

Командование армии теперь осознало серьезность обстановки. Оно знало также, что все имевшиеся резервы были использованы и уже разгромлены. Уже не было никого, кто бы сдержал противника.

Командующий группой армий генерал-полковник Фриснер вынужден был признать, что прорывы противника на правом и левом флангах 6-й армии на второй день его наступления уже настолько глубоки и широки, что противник массами своих войск вышел на оперативный простор. На западе, в районе Ясс, были разгромлены румынская 4-я армия и приданные 8-й армии румынские корпуса. Они прекратили сопротивление, разбежались, их больше не было. Уже сейчас 8-я армия не играла никакой роли. У нее осталось только ее левое крыло с тремя немецкими дивизиями, которые она вынуждена поспешно отводить на юго-запад, в направлении Карпат.

Окончательно отрезанный от 8-й армии 4-й корпус генерала Мита хотя и был в зависимости от положения подчинен 6-й армии, но это тоже не имело никакого значения. Корпус, отделенный от 6-й армии противником и Прутом, не имел никакой связи и с этого времени вынужден был в одиночку вести борьбу на западном берегу Прута.

А русские неудержимо продолжали наносить удары в глубине территории, развертывали веером авангарды наступающих войск, брали 6-ю армию в клещи с запада и востока. И тем не менее командование армии и группы армий медлили с отданием единственно возможного в этой обстановке приказа, имевшего большую сроч- [344] ность и важность: немедленный отход армии на запад, за Прут!

На это все еще ждали разрешения из ставки фюрера.

Источник: Алекс Бухнер 1944. Крах на Восточном фронте. Черкассы-Тернополь-Крым-Витебск-Бобруйск-Броды-Яссы-Кишинев, ЭКСМО, Москва, 2006

При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!

Copyright © 2003-2009