ВЕНГРИЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Итак, к 26 января наступательные возможности противника иссякли, и теперь его танковые дивизии, прорвавшиеся к Дунаю, оказались в "мешке", завязать который можно было одновременным ударом с севера и с юга. С этой целью командующий 3-м Украинским фронтом Ф. И. Толбухин создал две ударные группы: на севере - в составе 104-го стрелкового, 23-го танкового и 5-го гвардейского кавалерийского корпусов; на юге - в составе 30-го, 133-го стрелковых и 18-го танкового корпусов. Обе ударные группы должны были нанести удар навстречу друг другу в общем направлении на Шарогад.

Наступление наших войск началось 27 января в 10 часов. Оно проходило в условиях упорного сопротивления врага, особенно на северном участке. Да это и понятно: до Будапешта, где окруженная группировка уже агонизировала, было, что называется, рукой подать, и прорыв туда, конечно после соответствующей подготовки, по-прежнему оставался основной целью немецко-фашистского командования. Противник контратаковал танками, которых у него было больше, к тому же он начал перебрасывать из района Секешфехервара дополнительные силы, чтобы задержать продвижение, в частности, южной ударной группы наших войск.

Однако к исходу дня положение несколько изменилось. Явно опасаясь окружения дивизий 4-го танкового корпуса СС, находящихся в "мешке", немецко-фашистское командование отдало приказ об отводе их на рубеж Барачка, г. дв. ("господский двор") Пэттенд, Кишвеленце. В то же время командующий 3-м Украинским фронтом видел, что сил обеих ударных групп еще не достаточно, чтобы разгромить вклинившегося противника и восстановить ранее занимаемое положение. Поэтому он решил нанести удар в направлении на Секешфехервар, тем более что противник перебросил отсюда на южный участок 23-ю танковую дивизию.

В ночь на 30 января была проведена перегруппировка 1-го гвардейского механизированного и 5-го гвардейского кавалерийского корпусов в район северо-восточнее Секешфехервара. Предпринятый удар, в результате которого удалось овладеть восточной окраиной Секешфехервара, не замедлил сказаться на резком [375] изменении обстановки. Немецко-фашистское командование вынуждено было поторопиться с отводом своих сил с главного направления, чтобы, во-первых, исключить возможность окружения, во-вторых, не допустить потери Секешфехервара как очень важного узла коммуникаций.

2 февраля ударные группы 4-й гвардейской и 26-й армий (С 28 января 30-й, 133-й стрелковые и 18-й танковый корпуса были объединены прибывшим из резерва Ставки Верховного Главнокомандования управлением 26-й армии.)встретились в районе населенных пунктов Адонь, Адони-Саболч. Сделав поворот на запад, обе армии, а также 135-й стрелковый корпус 57-й армии, наступавший в северном направлении, к исходу 7 февраля вышли на линию южнее оз. Веленце - Шерегей-еш - севернее Эньинга - оз. Балатон и здесь по приказу командующего фронтом перешли к обороне. К обороне перешли также войска правого фланга и центра 4-й гвардейской армии на рубеже Замой - восточная окраина Секешфехервара. Таким образом, войска 3-го Украинского фронта почти полностью восстановили положение, которое они занимали до начала вражеского наступления. Не удалось лишь возвратить Секешфехервар, так как противник перебросил для обороны города свежие силы, в частности 356-ю пехотную дивизию, находившуюся ранее в Италии.

Отныне немецко-фашистскому командованию ничего не оставалось, как с лихорадочной поспешностью приступить к укреплению обороны, пополнению частей и соединений личным составом, техникой, чтобы не допустить нашего наступления на венском направлении. Любопытно, что 26 января, в тот самый день, когда силы группировок, прорывавшихся на Будапешт, выдохлись, немецко-фашистское командование замыслило организовать не что-нибудь, а... "партизанское движение". По всем группам армий "Юг" была распространена директива о создании "партизанских команд", в которой было сказано буквально следующее:

"В задачи партизанских команд, при приближении противника к границам рейха и при вторжении его на территорию государства, входит: в прямой связи с тактическими боевыми действиями развертывать в тылу противника малую войну; при благоприятных предпосылках создать в каждом отдельном месте ядро для будущего народного восстания. Партизанские команды должны составляться из добровольцев (военнослужащих всех рангов и родов войск). По возможности добровольцы должны хорошо знать местные условия в пограничных районах (немецко-словацком и немецко-венгерском). В первую очередь для этого наиболее пригодны крестьяне, охотники, рыбаки, горные проводники, пастухи, таможенные чиновники и пограничники, условиями для принятия в партизанскую команду являются энтузиазм, твердость характера и ловкость. Пригодные для этого офицеры, унтер-офицеры и солдаты должны об этом заявить лично...штабу [376] группы армий. Солдат, выделяемых для этой цели, свести в одну учебно-партизанскую роту и предоставить для ее подготовки персонал, обладающий соответствующим опытом".

Читая эту директиву, мы вдруг вспомнили, что, когда немецко-фашистское командование готовило третий контрудар, оно присвоило ему кодовое название "Сад пряностей". Но эти "пряности" оказались донельзя горькими не для советских войск, а для немецко-фашистских, для гитлеровской клики, которая окончательно, навсегда потеряла своего последнего вассала, лишилась в Венгрии всех источников стратегического сырья. И видно не от хорошей жизни была рождена идея "партизанских команд". Но что-то мы не встречались с этими "командами" и вообще с "малой войной" даже на территории собственно рейха. Впрочем, это не удивительно, ибо немецкий народ, ввергнутый нацистами в гибельную авантюру, жаждал мира, жаждал скорейшего разгрома гитлеризма. В лице Красной Армии он видел освободительницу, рассчитывал на ее помощь.

Трижды повторенные контрудары, каждый из которых вбирал в себя огромное количество сил и средств, прежде всего танков, не принесли немецко-фашистскому командованию ровным счетом [377] ничего. Из пепла невозможно извлечь огня. А немецко-фашистское командование пыталось вовсю раздувать меха, чтобы доказать обратное. В период со 2 января по 13 февраля оно недосчиталось около 800 танков, штурмовых орудий и бронетранспортеров, более 280 самолетов, немало другого вооружения.

Когда память воскрешает события, связанные с отражением вражеских контрударов, в сознании оживают образы наших славных воинов. Отвага, храбрость, мужество, стойкость, презрение к смерти, уверенность в победе, готовность пойти на подвиг - все эти замечательные черты их характера вместе взятые составляли своего рода цемент обороны. Конечно, приходилось отходить на новые рубежи - такое на войне бывает,- но отходить лишь для того, чтобы нанести противнику невосполнимые потери, а затем перейти в наступление и восстановить прежнее положение.

Политическая работа в войсках велась непрерывно и в любой обстановке. Ее содержанием была широкая пропаганда героических поступков отличившихся солдат и офицеров, их боевого мастерства, воспитание постоянной бдительности, информация о положении своей части и соседей, разъяснение боевой задачи и способов ее выполнения. Большое внимание уделялось правильной расстановке коммунистов и комсомольцев. Они, как правило, были там, где создавалась сложная, напряженная ситуация, и личным примером воодушевляли массы воинов на достижение победы. Командиры и политработники всегда заботились о том, чтобы питание воинов и снабжение необходимыми средствами для боя было регулярным, всеобъемлющим.

Воины всех специальностей проявили в оборонительных боях высокую степень физической и моральной закалки, умение правильно использовать технику и вооружение. Примером этому может служить боевая деятельность личного состава 17-й воздушной армии. В течение января летчики этой армии совершили 16 501 самолето-вылет, провели 327 воздушных боев, сбив 281 вражеский самолет. Вообще следует сказать, что авиаторы обоих Украинских фронтов хорошо потрудились, оказали немалую поддержку наземным войскам в ходе оборонительной операции.

Командование 3-м Украинским фронтом в целом правильно оценивало замыслы врага и противопоставляло меры, исключающие реализацию этих замыслов, свидетельством чему является создание оборонительного рубежа между оз. Веленце и Дунаем. То же можно сказать и о выборе момента для нанесения контрудара. Контрудар обычно следовал тогда, когда силы противника были уже на исходе. Что касается управления войсками, то оно почти не нарушалось. Был только один случай, когда при прорыве противника к Дунаю проводная связь оказалась прерванной. Но вскоре ее восстановили, и в этом положительную роль определенно сыграли заранее подготовленные обходные каналы связи на восточном берегу реки. Когда войска фронта оказались рас- [378] члененными на две части, были незамедлительно созданы две оперативные группы штаба фронта, которые успешно осуществляли координацию боевой деятельности корпусов и армий.

Уже шел завершающий период войны, и немецко-фашистское командование могло извлечь кое-какие уроки, сделать определенные выводы о более или менее целесообразном применении крупных сил танков. Между тем оно продолжало сохранять верность изрядно обросшему мхом принципу - осуществлять прорыв обороны так называемыми танковыми клиньями на узком фронте, без наращивания сил. Оно не учитывало реального соотношения сил на южном крыле советско-германского фронта и - что нередко нас удивляло - попросту игнорировало неизмеримо возросшую способность советских войск к маневру.

Противник пытался по сути дела одним ударом прорвать оборону советских войск на внешнем фронте окружения будапештской группировки и таким путем установить с ней контакт. Однако этой тактике были противопоставлены организация стойкой обороны на рубежах в оперативной глубине и широкий маневр силами и средствами к участку прорыва. В этом маневре принимали участие не только части и соединения, находившиеся в резерве, но и войска, снятые с неатакованных участков обороны. Темпы маневра были выше темпов наступления ударных групп противника. Это позволяло как бы обволакивать острие танковых клиньев и, в конце концов, останавливать их дальнейшее продвижение.

Нашим войскам пришлось переходить к обороне в ходе наступления, в условиях неблагоприятно сложившегося соотношения сил и средств. Стрелковые дивизии строили оборону в виде отдельных опорных пунктов и узлов сопротивления на главном направлении вражеского наступления. Задачей обороны являлось измотать и обескровить противника, а затем, используя резервы, самим переходить в наступление, чтобы нанести ему возможно большие потери. В этом отношении характерны действия при отражении третьего контрудара. Наши войска не ограничились ведением обороны. Когда враг выдохся, они предприняли сильный ответный удар, приведший почти к полному восстановлению первоначального положения на внешнем фронте окружения.

Все рода войск принимали активное участие в истреблении вражеских танков, однако ведущая роль в этом принадлежала артиллерии. Ее централизованное использование давало возможность в короткий срок осуществлять маневр огнем на те направления, где борьба изобиловала наиболее острыми моментами.

За счет маневра плотность артиллерии на один километр фронта обороны возросла в 4-й гвардейской армии от 12-20 до 40-60 орудий. Противотанковая оборона сочетала в себе огонь прямой наводкой орудий, располагавшихся непосредственно в боевых порядках пехоты, огонь артиллерии, находившейся на закрытых [379] позициях, действия танков и пехоты (истребителей бронированных машин) и инженерные заграждения.

Опыт предшествовавших операций на окружение напоминал о необходимости, чтобы внешний фронт проходил возможно дальше от окруженной группировки. В Будапештской операции этот опыт был учтен в полной мере. То, что здесь внешний фронт окружения был удален на многие десятки километров, способствовало устойчивости обороны 4-й гвардейской армии, позволяло маневрировать резервами между обоими Украинскими фронтами и организовать твердое управление войсками.

Общеизвестно, что в вооруженных столкновениях, происходивших когда-либо, не было таких боев или операций, которые походили бы друг на друга. Бой - не театральная постановка, где все роли изучены раз и навсегда, а декорации остаются неизменными. В бою возникают обстоятельства, которые порой трудно предвидеть, хотя предвидение и должно составлять неотъемлемую черту деятельности командиров всех войсковых организмов. В ходе отражения вражеских контрударов многие наши командиры искусно управляли подразделениями, частями и соединениями, проявляли разумную инициативу и подлинное творчество, принимали обоснованные решения, сообразуясь с обстановкой. Однако не обошлось и без недостатков, в известной степени затянувших срыв наступления противника на Будапешт.

Существенным упущением в деятельности штабов 3-го Украинского фронта и 4-й гвардейской армии оказалось то, что они не вовремя вскрыли перегруппировку 4-го танкового корпуса СС в район южнее Секешфехервара. Некоторые объединения, например 23-й и 18-й танковые, 133-й стрелковый корпуса, вводились в сражение разрозненными частями и к тому же при слабом артиллерийском обеспечении, что приводило к неоправданным потерям и невыполнению поставленных задач. В некоторых случаях разведка неверно оценивала силы противника - преувеличивала или, наоборот, преуменьшала. В руках командиров корпусов иной раз не было артиллерийско-противотанкового резерва и они не могли оказывать влияния на ход и исход боя с прорывавшимися в глубину обороны вражескими танками. Не всегда правильно организованными были действия при отражении ночных атак противника, которые он применял для достижения внезапности и сокращения потерь от ударов нашей авиации и огня нашей артиллерии. Боевой опыт, накопленный Советскими Вооруженными Силами в годы Великой Отечественной войны, не потерял и еще долго не потеряет своей практической ценности. Из этого опыта, воплотившего в себе замечательные достижения передового советского военного искусства, наши командные кадры не перестают черпать и использовать все, что в той или иной мере способствовало обучению и воспитанию войск для успешных действий в современных условиях. Но боевой путь - это не только положительные [380] примеры. Он вполне закономерно включает и примеры отрицательного свойства, которые были порождены ошибками наших генералов и офицеров в организации боевых действий, в руководстве войсками на полях сражений. Совершенно очевидно, что при общем высоком уровне советского военного искусства, особенно характерном для последнего периода войны, нельзя не учитывать этих ошибок, не подвергать их критическому исследованию. Поэтому мы и отметили отдельные недочеты, выявившиеся при отражении попыток немецко-фашистского командования осуществить прорыв на Будапешт. Это необходимо, чтобы объективно оценить события и факты и сделать определенные выводы на будущее.

В ходе Великой Отечественной войны контрудары противника были весьма частым явлением. Так было в битве на Волге, в сражениях под Ахтыркой и Богодуховом, в районе Корсунь-Шевченковского, на других участках советско-германского фронта, где немецко-фашистские войска увязали в "котлах". Но наиболее сильными контрудары были под Будапештом. Немецко-фашистское командование не посчиталось даже с ослаблением центра совет- [381] ско-германского фронта, перебросив оттуда в Венгрию значительные контингенты войск, преимущественно танковых И это лишний раз свидетельствует, как цепко держалась гитлеровская клика за лакомый кусок, которым была для нее Венгрия

Источник: Освобождение Юго-Восточной и Центральной Европы войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов 1944-1945. Издательство "Наука", Москва, 1970.

При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!

Copyright © 2003-2009