РУМЫНИЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Подводя военно-политические итоги Ясско-Кишиневской операции, мы вынуждены обратиться вновь к не раз уже упоминавшейся книге Фриснера. Одна из глав ее, названная автором "Проблематика коалиции", претендует, так сказать, на философские раздумья по поводу откола Румынии от фашистского блока. Фриснер, оставаясь верным не однажды обанкротившейся прусской философии Мольтке, приводит в доказательство своих выводов цитату о достоинствах и недостатках военной коалиции из его "Уроков войны". Мольтке, видите ли, утверждал, что коалиция хороша до тех пор, пока одинаковы интересы каждого ее члена. Между тем, мол, интересы союзников совпадают только до определенного пункта. Когда же встает вопрос, что для достижения большой общей цели один из участников должен принести себя в жертву, на действия коалиции чаще всего рассчитывать нельзя. Ее участники не мирятся с тем, что большие цели войны не могут быть достигнуты без частичных жертв.

Этим классическим определением, заключает Фриснер, несомненно, охарактеризована также проблематика германо-румынской коалиции. Румыния не могла уйти от своей судьбы: с изменой союзнику и капитуляцией перед Красной Армией она потеряла "непрерывность национальной жизни".

Последнюю фразу Фриснера мы склонны вообще оставить без внимания. Нынешние успехи Румынской Народной Республики в едином социалистическом содружестве всем хорошо известны, и смехотворность слов Фриснера о какой-то потере "непрерывности национальной жизни" этой страны очевидна. Более тонко [186] пытается Фриснер вынести свой приговор Румынии по поводу ее откола от фашистского блока. И невдомек горе-вояке и горе-философу, что ссылка на Мольтке с головой выдает его как человека, совершенно не способного, вернее, не желающего понять закономерный ход мировой истории.

Спрашивается, пошли бы проливать свою кровь румынские солдаты, если бы их не гнали в пекло войны правители, продавшиеся Гитлеру и надеявшиеся разжиться чужой территорией, чужим богатством за счет многих тысяч жизней? Разумеется, нет. Но вдохновители агрессивных планов вложили в руки румынских пахарей и виноградарей оружие. "Интересы союзников" по захватнической войне могут, конечно, совпадать полностью или "до определенного пункта", но эти интересы никогда не были и не бывают интересами народными.

Не случайно Фриснер снова умалчивает о том, как те же румынские солдаты мужественно сражались вместе с советскими воинами против возглавляемых им войск. Ведь в этом случае от его наукообразных рассуждений о сущности коалиции не осталось бы камня на камне. Фриснер должен был бы признать, что Мольтке совершенно игнорировал главную движущую силу истории - народ.

Но посмотрим сначала, каковы же были результаты Ясско-Кишиневской операции с точки зрения чисто военной. Эти результаты трудно переоценить. В ходе операций 2-й и 3-й Украинские фронты ликвидировали опору правого крыла всего стратегического германского фронта - Ясско-Кишиневский выступ. Наши войска разгромили одну из сильнейших групп вражеских армий - группу армий "Южная Украина", прикрывавшую жизненно важные для гитлеровской Германии районы. Под Яссами и Кишиневом были окружены и уничтожены 18 немецких дивизий, 22 дивизии и пять бригад королевской Румынии капитулировали. Немецко-фашистское командование лишилось возможности распоряжаться вооруженными силами Румынии и Болгарии в своих интересах.

В специальном сообщении "Итоги Ясско-Кишиневской операции" Совинформбюро указывало, что с 20 августа по 3 сентября войска обоих фронтов взяли в плен 106 600 немецких солдат и офицеров, в том числе 2 командиров армейских корпусов, 11 командиров дивизий, 2 генералов - комендантов городов Яссы и Кишинев -- и заместителя командующего 6-й армией по тылу .

Советское правительство высоко оценило успехи войск 2-го и 3-го Украинских фронтов, Черноморского флота и Дунайской военной флотилии в Ясско-Кишиневской операции. Свыше 150 соединениям и частям, отличившимся в боях за освобождение городов, были присвоены почетные наименования "Кишиневских",[187] "Ясских", "Фокшанских", "Бургасских" и др. 113-я стрелковая дивизия под командованием полковника Л. Ш. Мухамедьярова стала называться "Нижне-Днестровской", 9-й гвардейский механизированный корпус под командованием генерал-лейтенанта танковых войск М. В. Волкова - "Рымникским", 49-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора Г. Н. Терентьева - "Бухарестским", 2-я бригада подводных лодок под командованием капитана 1-го ранга М. Г. Соловьева - "Констанцской". Почетные наименования прибавились к титулам многих других соединения и частей.

Помимо того, победа в Ясско-Кишиневской операции предопределила дальнейшие успехи фронтов. В ходе последующего наступления наши войска завершили прорыв стратегического фронта противника на протяжении 500 км и продвинулись на глубину 750 км. Лишь к концу сентября немецко-фашистскому командованию, использовавшему венгерские войска и соединения с Балканского фронта, удалось временно восстановить стратегический фронт.

Разгром немецко-фашистских войск в районе Ясс и Кишинева, а затем наступление Красной Армии в Румынии и Болгарии резко изменили всю стратегическую обстановку на южном крыле советско-германского фронта и позволили начать глубокий охват всего южного стратегического фланга Германии.

Нужно отметить большое историческое значение разгрома немецко-фашистской армии на юге. В планах немецкой стратегии Балканы играли первостепенную роль - и в качестве важнейшего плацдарма наступления, и в качестве решающего плацдарма обороны. Гитлеровцы напрягали все силы, чтобы удержать Балканы в своих руках и не допустить повторения 1918 г., когда выход из войны Болгарии - союзницы Германии - поставил германскую армию в весьма трудное положение.

Если углубиться в историю, то можно увидеть, что фашистская Германия принимала все меры к тому, чтобы укрепиться на юго-востоке Европы. Захват Балканского полуострова и установление своего господства в Венгрии и Румынии были связаны с планами развязывания войны против Советского Союза и проникновением на Ближний Восток. Прибрав к своим рукам Балканы и Карпаты, фашистская Германия не только завладела богатыми ресурсами продовольствия, сырья, нефти и т. п., но и обеспечивала устойчивость южного стратегического фланга своих войск на советско-германском фронте. Более того, подчинением Венгрии, Румынии и Болгарии Германия обеспечивала себя от удара с юга.

Завладев портами Румынии и Болгарии, гитлеровское командование получило возможность вести операции по нарушению наших морских коммуникаций на Черном море и наносить удары по глубокому тылу нашей страны. Все эти стратегические, экономические и политические преимущества, достигнутые перед [188] вой [188]

Освобождение этих двух стран - прямой результат Ясско-Кишиневской операции. Опережая события, следует сказать, что войска 2-го Украинского фронта, выйдя на румыно-венгерскую границу, глубоко охватили с юга группировку противника, расположенную в Северной Трансильвании и Закарпатской Украине. Создалось выгодное положение для нанесения удара на Дебрецен. Наступление в этом направлении подвергало сильнейшей угрозе основные силы 'немецко-фашистской группы армий "Юг", располагавшиеся в Трансильвании, и возникала опасность для тыла войск левого крыла группы армий "А", оборонявших карпатские перевалы. Создавались благоприятные предпосылки для разгрома трансильванской группировки противника во взаимодействии с войсками 4-го Украинского фронта, действовавшими в Северных Карпатах. Красная Армия получала возможность протянуть братскую руку помощи народу Чехословакии, боровшемуся с немецко-фашистскими оккупантами.

С выдвижением войск 3-го Украинского фронта на болгаро-югославскую границу сложились благоприятные условия для оказания помощи народам Югославии в освобождении от гитлеровских захватчиков. Здесь под ударом очутились важнейшие коммуникации балканской группировки немецко-фашистских войск. Перед этой группировкой возникла опасность быть отрезанной от главных сил немецкой армии. Гитлеровское командование было вынуждено начать отвод своих войск из Греции и Албании, что значительно улучшило условия для дальнейшего развертывания народно-освободительной борьбы в этих странах и изгнания гитлеровских захватчиков.

В корне изменилась обстановка на Черном море. С овладением Констанцей, Варной и Бургасом наш флот стал безраздельно господствовать на Черном море.

В результате победы под Яссами и Кишиневом фашистская Германия лишилась крупных продовольственных и промышленно-сырьевьтх ресурсов Румынии, а затем и Болгарии. Оказалась под ударами советских войск также промышленность Венгрии и Австрии, нарушились германские связи с Турцией, снабжавшей фашистскую Германию различным сырьем.

Румыния и Болгария, выйдя из войны, в которой они участвовали на стороне фашистской Германии, решительно перешли в антигитлеровскую коалицию, выставив против немецко-фашистской армии свои войска. Совместная борьба против общего врага, пролитая на полях сражений кровь сцементировали боевое содружество советской, румынской и болгарской армий. [189]

Стремительное наступление советских войск, вышедших на румыно-венгерскую границу, резко обострило взаимоотношения между Германией и ее последним союзником - Венгрией. Страх и смятение охватили венгерские правящие круги. В ответ на тайные попытки Хорти договориться с Англией и США о заключении перемирия гитлеровцы арестовали Хорти и создали новое марионеточное правительство во главе с Салаши, который заявил, что Вне-грия и впредь будет продолжать войну на стороне гитлеровской Германии. Это заявление вызвало возмущение широких народных масс и армии. Еще громче зазвучало требование венгерского народа о выходе страны из войны. Политическое положение в стране крайне обострилось.

Как видим, военно-политическая обстановка на южном крыле советско-германского фронта претерпела глубокие изменения.

12 сентября 1944 г. в Москве между правительствами Советского Союза, Великобритании и США, с одной стороны, и правительством Румынии - с другой, было заключено перемирие. Достигнутое соглашение подтвердило незыблемость государственной границы между СССР и Румынией, установленной в 1940 г. Вместе с тем союзные державы заявили о своем непризнании гитлеровского так называемого Венского арбитража, согласились на то, чтобы Трансильвания была возвращена Румынии, сделали ей ряд других уступок.

Если сейчас полистать пожелтевшие от времени комплекты румынских журналов и газет, то станет очевидным, как горячо приветствовали освобожденные народы соглашение о перемирии. "Мы остановились на краю рокового обрыва, в который в скором времени гитлеровцы столкнули бы весь румынский народ к непоправимой катастрофе",- писала 16 сентября "Универсул". "Перемирие,- вторила ей "Эндопанданс румэн",- в первую очередь надо рассматривать как событие, которое кладет конец режиму, державшему страну в течение пяти лет под тяжким игом порабощения. Румынский народ может только приветствовать подписание перемирия как зарю счастливой эры его истории".

Если же говорить о главных всемирно-исторических сдвигах, происшедших после изгнания немецко-фашистских оккупантов из Румынии и Болгарии, то это, несомненно, - победа народно-демократических сил в этих странах. Георге Георгиу-Деж в докладе на II съезде Румынской рабочей партии сказал, что "победа народного восстания в сочетании с освободительной миссией, выполненной Советской Армией, нанесла решающий удар по эксплуататорским классам, создав условия для установления народной власти"

Оценивая значение разгрома фашистских войск под Яссами и Кишиневом и вступления советских войск в Болгарию, Георгий [190] Михайлович Димитров указывал: "Сочетание народного восстания 9 сентября 1944 года с победоносным шествием Советской Армии на Балканах не только обеспечило победу восстания" но и придало ему большую силу и размах. Накопившиеся за два десятилетия ненависть к фашизму и решимость трудящихся масс расправиться с ним неудержимо вырвались наружу и одним махом смели фашистский режим"

Не успели орудийные раскаты отдалиться от границ этих стран, как на дорогах, по которым пришли советские воины, в лортах, где высаживались советские десантники, появились мирные грузы из СССР - станки и сырье для промышленности, горючее и продовольствие. Все эти драгоценные грузы были так необходимы освобожденным от фашистского ига народам Румынии и' Болгарии!

Заключенные затем между нашими странами экономические соглашения о товарообороте и об экономическом сотрудничестве вселили уверенность в румынский и болгарский народы, что работа основных отраслей их промышленности будет восстановлена.

Огромная помощь, которую оказывал Советский Союз освобожденным народам, естественно, вызвала с их стороны симпатии и глубокую признательность к нашей Родине. В истории не было и не могло быть прецедента, когда страна, испытавшая неимоверные тяготы в борьбе с врагом и только начавшая залечивать собственные раны, столь щедро и бескорыстно помогла своим новым друзьям. Между Советским Союзом и вступившими на демократический путь Румынией и Болгарией стали устанавливаться отношения братства, дружбы и взаимопомощи, основанные на ленинских принципах пролетарского интернационализма.

С какой нескрываемой злобой следили за развитием этих отношений англо-американские империалисты! Ведь их собственные планы относительно Балкан с треском проваливались. А как хотели они опередить Красную Армию, сохранить антинародные режимы, угодные Лондону и Вашингтону. "Капитуляция Румынии, как об этом свидетельствует реакция лондонских дипломатических кругов,- писала тогда одна из американских газет,- явилась для Британии громом среди ясного неба". Появление советских войск на Балканах оказало огромное влияние и на правящие круги Турции, заставило их изменить внешнеполитическую ориентацию.

Как было не оплакивать империалистам этот провал! Они рассматривали Балканы как кратчайший путь для проникновения в важнейшие экономические районы Европы - Венгрию и Австрию. Но и это еще не все. История свидетельствует, что "балканский вариант", назойливо навязываемый Черчиллем, был частью [191] не столько военной, сколько политической стратегии англо-американских правящих кругов.

Правда, до открытия второго фронта в Европе между Англией и США имелись на этот счет разногласия. Дело в том, что Соединенные Штаты тогда стремились закрепиться в первую очередь в Западной, а Англия - в Юго-Восточной Европе, находившейся вблизи ее колониальной вотчины - Ближнего и Среднего Востока. Это была одна из причин холодного отношения США к планам Черчилля. Но не менее весомыми были и другие причины. Правящие крути США не соглашались с Черчиллем не потому" что они не разделяли его точку зрения, а потому, что не хотели ухудшать отношения с Советским Союзом, так как были заинтересованы в его участии в войне против Японии. К тому же Рузвельт опасался, как бы его позиции не были подорваны на президентских выборах 1944 г. А американское командование, опираясь на достаточно убедительный опыт аналогичной операции на Балканах, кстати, проведенной в годы первой мировой войны по инициативе того же Черчилля, полагало, что вторжение через Балканы может дать лишь небольшой результат ценою больших потерь.

С чисто военных позиций "балканский вариант" не выдерживал никакой критики. Возьмем, к примеру, начало 1944 г., когда огромнейшая масса американских войск и материальных средств сосредоточилась на островах английской метрополии. Сколько бы потребовалось тогда времени, не говоря уже об издержках, чтобы перебросить все это на новый фронт? Пришлось бы надолго затянуть открытие второго фронта, чего, кстати сказать, и добивались английские империалисты.

Впрочем, и командованию Великобритании было, конечно, понятно, что высадиться на Балканах куда тяжелее, чем в Норман-дии. Основную причину возни, затеянной английскими правящими кругами вокруг выдвинутого Черчиллем плана, надо искать в другом.

Еще задолго до вступления Красной Армии в Румынию и Болгарию мировая реакция начала проявлять озабоченность. Империалистические воротилы предчувствовали, что страны Балканского полуострова могут быть освобождены армией социалистического государства. А это неминуемо должно было привести к свержению реакционных режимов в этих странах поднявшимися на борьбу пародами. Такая политическая перспектива, разумеется, не устраивала империалистов. Вот тогда-то и появился на свет "балканский вариант", который, по замыслу его вдохновителей, должен был предотвратить надвигавшуюся угрозу.

Не допустить Красную Армию в долину Дуная и на Балканы - таков был скрытый лейтмотив всех призывов Черчилля. Впрочем, теперь этого уже не скрывают на Западе. Еще в 1954 г. Черчилль недвусмысленно выразил свое кредо относительно после- [192] военной политики британского империализма. Если бы замыслу Черчилля суждено было сбыться, страны Юго-Восточной Европы могла бы постигнуть та же трагедия, которая постигла Грецию.

Когда Красная Армия, громя фашистские полчища, вступила на Балканы, гитлеровские дивизии, страшась оказаться отрезанными, отступили из Греции под ударами стотысячной национально-освободительной армии. Греческий народ ликовал. Над Акрополем снова реял национальный флаг страны. Жители Афин, Салоник и других городов с радостью встретили части ЭЛАС.

Но эта радость была недолгой. Встреченные как друзья высадившиеся английские войска генерала Скоби вскоре потребовали от ЭЛАС сдать оружие, начали в Афинах массовые аресты греческих героев Сопротивления и учинили над ними кровавую расправу. Гитлеровская оккупация сменилась интервенцией англичан.

Такая участь была уготована английскими правящими кругами и народам Юго-Восточной Европы. Уже вскоре после начала войны Черчилль выдвигал предложение о создании так называемых Дунайской и Балканской федераций. К разработке и реализации этих планов было привлечено обосновавшееся в Лондоне реакционное эмигрантское охвостье из Румынии, Югославии, Греции. В 1942 г. между эмигрантскими правительствами Югославии и Греции было заключено полюбовное соглашение о создании "Балканской конфедерации". Подобную идею не без умиления вынашивали и представители американских правящих кругов. Они с большим интересом отнеслись к плану "Балканской федерации", предложенному им в 1943 г. румынскими правителями, почуявшими неизбежность разгрома германского фашизма. С помощью этих пресловутых федераций и конфедераций реакционеры рассчитывали после изгнания из балканских стран германских оккупантов навязать народам этих стран обонкротившиеся эмигрантские правительства, поддержать антисоветские буржуазные режимы, возродить в новом варианте скомпрометировавший себя "санитарный кордон" против Советского Союза. Все это позволило бы империалистам и впредь безраздельно господствовать на Балканах, проводить там прежнюю политику разжигания вражды и противоречий, сохраняя Балканы как "пороховой догреб" Европы.

И вот все эти планы лопнули, как мыльный пузырь. Не англоамериканские империалисты, а советские друзья пришли на помощь народам Юго-Восточной Европы. Через некоторое время, с установлением в Румынии, Болгарии, Югославии и Албании народной власти, ликвидацией господства буржуазии и помещиков, иностранных монополий, с освобождением от тенет международной реакции, коренным образом изменилась и политическая атмосфера на Балканах. Пронесшиеся революционные бури снесли пресловутый "санитарный кордон", отделявший балканские [193] страны от миролюбивого социалистического государства. Родились новые социалистические страны.

В послевоенные годы буржуазные историки - приверженцы политических воззрений Черчилля, с одной стороны, и правительственных кругов США - с другой-не раз принимались делить шкуру неубитого медведя и затевали полемику по поводу того, как бы выглядела Европа, если бы осуществился "балканский вариант". Первые утверждают, что в этом случае социалистический лагерь не включал бы в себя ныне стран Юго-Восточной Европы. Их оппоненты выдвигают свой довод: в случае осуществления "балканского варианта" США и Англия не смогли бы принять участие в разгроме Германии и, естественно, были бы отстранены от решения послевоенного устройства Европы.

"Периферийную стратегию" Черчилля, нацеленную "и против Германии, и против Советского Союза", критикует военный историк США М. Мэтлофф. В статье "Операция Анвил - стратегия на распутье" он пишет, что "если бы союзники оказались втянутыми в войну на Балканах, то русские могли бы дойти до Ла-Манша, овладев при этом стратегической промышленностью Рура"

Как видим, спор идет по сути дела лишь о том, где "опаснее" для союзников было наступление Красной Армии - на Балканах или у берегов Ла-Манша? Этот спор - одно из лишних доказательств антисоветской направленности политики и стратегии правящих кругов западных держав, их былого стремления не к быстрому разгрому общего врага - фашистской Германии, а к захвату выгодных позиций для осуществления реакционной политики в послевоенное время. Какой правотой пронизаны слова Программы Коммунистической партии Советского Союза:

"Империализм не знает иных отношений между государствами, кроме отношений господства и подчинения, угнетения слабого сильным. Международные отношения он строит на диктате и угрозах, насилии и произволе. Агрессивные войны рассматриваются им как естественное средство решения международных вопросов. Для империалистических государств дипломатия была и остается инструментом навязывания своей воли другим народам, орудием подготовки войн"

И если народы Юго-Восточной Европы не оказались под пятой империалистических захватчиков, то этим они, кроме своей несокрушимой воли к свободе, обязаны Советским Вооруженным Силам, в частности воинам 2-го и 3-го Украинских фронтов, победоносно осуществившим Ясско-Кишиневскую операцию и добившимся последующих славных побед над немецко-фашистскими полчищами.

Источник: Освобождение Юго-Восточной и Центральной Европы войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов 1944-1945. Издательство "Наука", Москва, 1970.

При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!

Copyright © 2003-2009