На Тегеранской конференции Сталин дал слово выступить против Японии после победы над Германией и сдержал его

ЯПОНИЯ

Независимое военное обозрение № 43, 2003

Анатолий Кошкин
- профессор, академик РАЕН.

Обещание мирового масштаба

К СЕРЕДИНЕ лета 1943 г. отношение Сталина к премьер-министру Великобритании Черчиллю заметно ухудшилось. Причина состояла в том, что западные союзники уже несколько раз переносили ими же объявленные сроки открытия второго фронта в Северной Франции. Отвечая на очередной такой перенос, Сталин, не скрывая раздражения, поставил вопрос довольно жестко. В своем послании президенту США Рузвельту от 24 июня 1943 г. он, в частности, указывал: "...Вы пишите мне, что Вы полностью понимаете мое разочарование. Должен Вам заявить, что дело идет здесь не просто о разочаровании Советского правительства, а о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжелым испытаниям. Нельзя забывать того, что речь идет о сохранении миллионов жизней в оккупированных районах Западной Европы и России и о сокращении колоссальных жертв советских армий, в сравнении с которыми жертвы англо-американских войск составляют небольшую величину".

ОБЕЩАНИЕ ТИХИМ ГОЛОСОМ

В июле-августе между лидерами США и СССР произошел обмен посланиями по поводу организации личной встречи. Инициативу проведения такой встречи проявил Рузвельт. Сталин, согласившись в принципе, сообщил, что в течение лета-осени организовать встречу затруднительно. При этом он предложил, чтобы в ней принял участие и Черчилль. На этом настаивал и сам английский премьер-министр. Для Сталина было важно, чтобы решения, принятые на встрече, были одобрены всеми тремя основными союзниками - СССР, США и Великобританией. Речь, конечно, в первую очередь шла об открытии второго фронта. Для Рузвельта же встреча была важна и с точки зрения определения в личной беседе со Сталиным совместной стратегии в отношении Дальнего Востока. С просьбой о помощи СССР в вооруженной борьбе против Японии Рузвельт обратился к Сталину уже на следующий день после японского нападения на Пёрл-Харбор. Хотя Сталин тогда вынужден был ответить отрицательно, президент не отказывался от попыток побудить советского лидера как можно скорее выступить против японцев, или по крайней мере предоставить на территории СССР базы для бомбардировочной авиации США, откуда можно было бы наносить удары по японской метрополии.

Встрече Сталина, Рузвельта и Черчилля предшествовала Московская конференция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (19-30 октября 1943 г.). В подготовленных для переговоров Объединенным комитетом начальников штабов США (ОКНШ) инструкциях указывалось: "Полное участие России в войне против Японии после разгрома Германии имеет важное значение для более быстрого и сокрушительного разгрома Японии с наименьшими потерями для США и Великобритании".

Вопрос о возможности участия СССР в войне с Японией был специально затронут государственным секретарем США Хэллом на состоявшейся сразу после Московской конференции его беседе со Сталиным. Ответ был дан во время обеда в Кремле по случаю завершения работы конференции. По свидетельству выполнявшего обязанности переводчика Бережкова, во время обеда Сталин тихим голосом, чтобы не слышали окружающие, конфиденциально сообщил Хэллу о решении Советского Союза принять участие в войне с Японией. Сталин сказал переводчику: "Слушайте меня внимательно. Переведите Хэллу дословно следующее: Советское правительство рассмотрело вопрос о положении на Дальнем Востоке и приняло решение сразу же после окончания войны в Европе, когда союзники нанесут поражение гитлеровской Германии, выступить против Японии. Пусть Хэлл передаст это предложение Рузвельту как нашу официальную позицию. Но мы пока хотим держать это в секрете".

Характеризуя занятую Сталиным позицию по дальневосточному вопросу, Хэлл сообщал в Вашингтон, что глава Советского правительства "проявил глубокое стремление к сотрудничеству с США и Великобританией". Как писал Хэлл в своих мемуарах, Сталин сделал это заявление "уверенно, совершенно бескорыстно, не требуя ничего взамен". При этом он считал слова советского руководителя "заявлением исключительной важности".

ЧЕРЧИЛЛЬ ОТСТУПАЕТ

На проходившей с 28 ноября по 1 декабря 1943 г. в Тегеране конференции "Большой тройки" - Рузвельта, Сталина и Черчилля - обсуждались вопросы открытия второго фронта в Европе, послевоенного устройства Германии, будущего Польши, создания международной организации безопасности (прообраз ООН) и ряд других проблем. Для советской делегации в качестве основной стояла задача добиться от союзников твердого и окончательного обязательства открыть второй фронт в Европе не позднее 1944 г. При этом Сталин был настроен весьма решительно. Он требовал не обещаний общего характера, коих начиная с 1942 г. было уже предостаточно, а указания конкретного срока начала операций в Западной Европе. Этого как раз и хотел избежать Черчилль. Вновь столкнувшись с уклончивой позицией английского премьера по вопросу об определении срока начала операции "Оверлорд" (вторжение из Англии через Ла-Манш в Северную Францию), Сталин возмутился. Он был готов покинуть конференцию, что было чревато развалом союзнической коалиции. Сложившуюся на переговорах в Тегеране драматическую ситуацию описал в своих мемуарах тогдашний посол СССР в США Громыко: "...Сталин несколько раз пытался получить ответ от Черчилля, когда начнется высадка союзников в Европе, то есть когда будет открыт второй фронт. Но он так и не получил этого ответа. Однажды, едва сдержавшись, Сталин поднялся с кресла и сказал Ворошилову и Молотову:

- У нас слишком много дел дома, чтобы здесь тратить время. Ничего путного, как я вижу, не получается...

Черчилль в замешательстве, боясь, что конференция может быть сорвана, заявил:

- Маршал неверно меня понял. Точную дату можно назвать - май сорок четвертого.

Атмосфера несколько разрядилась".

В отличие от англичанина Рузвельт в гораздо большей степени связывал вопрос об открытии второго фронта в Европе с перспективой участия СССР в войне против Японии. Выступая первым на конференции, он сначала коснулся войны на Тихом океане, тем самым продемонстрировав Сталину свою озабоченность ситуацией на этом театре военных действий.

Получив конкретный ответ о сроках высадки англо-американских войск в Северной Франции, Сталин не остался в долгу и на прямо поставленный Рузвельтом вопрос об оказании Советским Союзом помощи в войне против Японии сделал важное заявление. Он сказал: "Мы, русские, приветствуем успехи, которые одерживались и одерживаются англо-американскими войсками на Тихом океане. К сожалению, мы пока не можем присоединить своих усилий к усилиям наших англо-американских друзей, потому что наши силы заняты на Западе и у нас не хватает сил для каких-либо операций против Японии. Наши силы на Дальнем Востоке более или менее достаточны лишь для того, чтобы вести оборону, но для наступательных операций надо эти силы увеличить по крайней мере в три раза. Это может иметь место, когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда - общим фронтом против Японии".

Этого не мог не оценить и Черчилль. Он говорил Сталину в личной беседе: "Когда маршал Сталин сделал свое историческое заявление о том, что после того, как Германия будет разбита, Россия присоединится к борьбе против Японии, он, Черчилль, сразу же предположил, что американцы найдут возможность достать десантные средства либо в районе Средиземного моря, либо в районе Тихого океана для того, чтобы обеспечить операцию "Оверлорд". Дело в том, что американцы очень чувствительны к положению на Тихом океане, но теперь в отношении борьбы с Японией имеются большие перспективы после разгрома Германии..."

Несмотря на то, что обещание Сталина носило общий характер и в Тегеране не было сделано даже совместной протокольной записи на этот счет, американцы и англичане с энтузиазмом восприняли слова советского лидера о том, что выступление СССР против Японии может состояться через шесть месяцев после капитуляции Германии. Хотя до такого развития событий было еще далеко, Сталину было важно дать подобное обещание в расчете на ответные шаги западных стран, направленные на ускорение открытия второго фронта против Германии.

Рузвельт не мог скрыть своего удовлетворения занятой Сталиным позицией и сразу попытался добиться решения ряда военных вопросов, связанных с предполагавшимися совместными действиями против Японии. Речь шла о предварительном планировании военно-воздушных операций в северо-западной части Тихого океана. При этом президент предложил начать такое планирование "незамедлительно". 29 ноября Рузвельт говорил Сталину: "Мы считаем, что в целях сокращения сроков войны бомбардировка Японии с баз вашего Приморского края немедленно после начала военных действий между СССР и Японией будет иметь весьма большое значение, поскольку это предоставит нам возможность разрушить военные и промышленные центры". Рузвельт сообщил, что американцы хотели бы разместить в Приморье от 100 до 1000 четырехмоторных бомбардировщиков с их обслуживающим и оперативным персоналом.

Поставленные Рузвельтом перед Сталиным вопросы о размещении авиации США на территории СССР были оформлены в виде двух меморандумов, на которые предполагалось получить подробные ответы вскоре после окончания Тегеранской конференции. Однако Сталин проявил осторожность, ограничившись лишь обещанием передавать информационные материалы по Японии и метеосводки, да и то "на началах взаимности". Что же касается конкретных вопросов координации действий вооруженных сил двух стран на Дальнем Востоке, то в ответе правительства СССР от 25 декабря 1943 г. сообщалось, что "в данный момент по понятным для правительства США причинам" является затруднительным дать какие-либо положительные ответы".

Получая этот ответ, посол США в СССР Гарриман недвусмысленно дал понять принимавшему его Молотову, что позиция СССР в отношении Японии будет во многом влиять на действия США в Европе. Он заявил: "...Чем больше будет уверенность в отношении Тихого океана, тем больше сил можно будет выделить для европейского театра". Молотов ограничился словами о том, что "заявления маршала Сталина в Тегеране были достаточно определенны".

РУЗВЕЛЬТ ПРЕДЛАГАЛ ДАЙРЕН

На Тегеранской конференции впервые состоялся разговор о возможных результатах разгрома Японии для территориальных прав на Дальнем Востоке. Причем инициативу такой постановки вопроса проявили западные союзники. Черчилль начал с того, "чтобы советский флот плавал свободно во всех морях и океанах". Отвечая на вопрос Сталина, что может быть сделано для России на Дальнем Востоке, Рузвельт предложил превратить, например, Дайрен в свободный порт. Сталин, заметив, что СССР фактически заперт японцами на Дальнем Востоке, отвечал, что "Порт-Артур больше подходит в качестве военно-морской базы". Как бы подводя итог предварительному обсуждению этого вопроса, Черчилль заявил, что является "совершенно очевидным тот факт, что Россия должна иметь выход в теплые моря". При этом, помня, что в результате поражения в русско-японской войне 1904-1905 гг. Россия лишилась части своей территории на Дальнем Востоке, он особо отметил, что "управление миром должно быть сосредоточено в руках наций, которые полностью удовлетворены и не имеют никаких претензий".

Во время беседы зашел разговор об отношении Сталина к Каирской декларации США, Великобритании и Китая, в которой, в частности, отмечалось, что Япония должна быть лишена всех завоеванных и оккупированных территорий. Советский руководитель заявил, что "русские, конечно, могли бы к этому коммюнике кое-что добавить, но после того, как они станут активно участвовать в военных действиях на Дальнем Востоке".

Несмотря на то, что обещание Сталина в Тегеране было сделано в общей форме, и он уклонился от обсуждения вопросов конкретной координации будущих совместных операций на Дальнем Востоке, командование вооруженных сил США со всей серьезностью восприняло слова советского лидера. Заявление Сталина в Тегеране имело далекоидущие последствия. Достаточно сказать, что с учетом советской позиции существенные коррективы были внесены в военные планы западных союзников. Черчилль признавал, что согласие Советского Союза выступить в войне против Японии меняло обстановку на Дальнем Востоке, и запланированные ранее операции в Юго-Восточной Азии в значительной степени потеряли свою ценность. Отказавшись от широкомасштабного наступления англо-американских войск в ЮВА, западные союзники в дальнейшем стратегическом планировании исходили из того, что СССР возьмет на свои плечи разгром японских войск на материке, а США и Великобритания будут действовать в основном силами военно-морского флота и военной авиации. Союзниками было принято решение, что "основные усилия против Японии должны быть предприняты на Тихом океане", а не на материке.

БЕСПОКОЙСТВО ТОКИО

Хотя японцы скорее всего не узнали о данном в Тегеране обещании Сталина выступить против Японии после победы над Германией, серьезные подозрения на этот счет в Токио существовали. Во время состоявшейся 2 февраля 1944 г. беседы с послом США Гарриманом Сталин отмечал, что "японцы очень перепуганы, они очень беспокоятся за будущее". Он говорил: "Наши люди, имеющие дело с японцами, сообщают, что японцы всячески стараются расположить нас в их пользу. Японцы идут на большие уступки, и по этому не исключено, что по вопросу о концессиях (японских нефтяных и угольных концессиях на Северном Сахалине, ликвидировать которые японское правительство обязалось еще в 1941 г. - Прим, авт.) скоро будет заключен договор".

"Другой случай, - продолжал Сталин, - был во время приема в Токио по случаю Нового года (1944 г. - Прим. авт.). Мы не имеем в Японии военного атташе; там имеются лишь некоторые сотрудники аппарата военного атташе. И вот на этом приеме к одному нашему подполковнику подошел начальник генерального штаба японской армии Сугияма. Он был, очевидно, навеселе и стал говорить этому подполковнику, что он не дипломат и что он хочет поговорить с ним откровенно. Сугияма сказал, что немцы для него никакого значения не имеют, что договор между Японией и Германией - пустая бумажка. При этом Сугияма спросил, может ли он поехать в Москву, чтобы встретиться со Сталиным... Мы, конечно, ничего не ответили и не собираемся ничего отвечать японцам. Но сам факт обращения Сугияма к какому-то подполковнику характерен. Это значит, что японцы боятся..."

В Токио росло осознание неизбежности поражения стран оси. Японские политики и высшие военные чины, видя сближение СССР с США и Великобританией, вынашивали идею выступить посредниками для "замирения" Германии с Советским Союзом с тем, чтобы нарушить военный союз СССР с западными державами. С другой стороны, японцы рассчитывали на создание ситуации, когда, если прекратится война на основном фронте - советском, все силы Германии будут обращены против Великобритании и США. А это, в свою очередь, должно было ослабить силы западных союзников на Тихом океане, что позволило бы Японии добиться здесь изменения обстановки в свою пользу.

Попытки предложить Кремлю свои "услуги" в организации переговоров с немцами японцы предпринимали еще в 1943 г. Тогда Советское правительство категорически отказалось принять в Москве японскую "миротворческую миссию", заявив: "При существующей обстановке в условиях нынешней войны Советское правительство считает возможность перемирия или мира с гитлеровской Германией или ее сателлитами совершенно исключенной".

Тем не менее, после Тегеранской конференции попытки побудить Советское правительство остановить войну, "договорившись с Гитлером", не прекращались. Теперь уже инициативу в осуществление подобного плана сепаратного мира взяли на себя японские генералы. 5 сентября 1944 г. ставший военным министром фельдмаршал Сугияма на заседании Высшего совета по руководству войной следующим образом оценивал ситуацию и шансы на успех посреднической роли Японии: "Командование сухопутных войск, основываясь на данных разведки, считает, что Советский Союз с начала войны с Германией уже потерял более 15 миллионов человеческих жизней, лишился большой части материальных средств и испытывает усталость от войны. К тому же международная обстановка такова, что наблюдаются противоречия между СССР и Великобританией в Средиземном море, в Юго-Восточной Европе, районе северных морей и других местах. Не исключена даже возможность военного столкновения между США и СССР. С другой стороны, хотя Гитлер вновь планирует наступление на Восточном фронте, он вполне сознает невыгодность продолжения войны с СССР Таково реальное положение, существующее между Германией и Советским Союзом. Именно поэтому. складывается благоприятный момент для активной посреднической помощи Японии в достижении перемирия между Германией и СССР.

СТАЛИН ДЕРЖИТ СЛОВО

Однако японские планы внести раскол среди лидеров "большой тройки", нарушить их сотрудничество в войне были обречены на неудачу. Вскоре после открытия второго фронта в Западной Европе Сталин принял окончательное решение об участии в войне против Японии. Маршал Советского Союза Василевский писал в своих воспоминаниях: "То, что мне придется ехать на Дальний Восток, я впервые узнал летом 1944 г. После окончания Белорусской операции И. В. Сталин в беседе со мной сказал, что мне будет поручено командование войсками Дальнего Востока в войне с милитаристской Японией. А о возможности такой войны я был уже осведомлен в конце 1943 г., когда возвратилась советская делегация во главе с И.В. Сталиным с Тегеранской конференции. Мне было тогда сообщено, что наша делегация дала союзникам принципиальное согласие помочь в войне против Японии".

Как известно. Советское правительство осталось верным данным в Тегеране обещаниям, выступив в 1945 г. на стороне США и Великобритании в войне против Японии. Достигнутые на Тегеранской конференции соглашения в еще большей степени придали войне коалиционный характер, оказали большое воздействие на ход и исход всей Второй мировой войны, в том числе на тихоокеанском театре военных действий. Этого не мог не признавать и антисоветски настроенный Черчилль, который даже в условиях начавшейся холодной войны констатировал в своих мемуарах: "Обещание Сталина вступить в войну против Японии тотчас после свержения Гитлера и разгрома его армий имело величайшее значение".

Главная страница Угроза восходящего солнца

При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!