Романько О.В.

БЕЛОРУССКИЕ
КОЛЛАБОРАЦИОНИСТСКИЕ ФОРМИРОВАНИЯ
НА ТЕРРИТОРИИ БЕЛОРУССИИ (1941-1944):
ОРГАНИЗАЦИЯ И БОЕВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ

ЧАСТИ ОХРАНЫ ПРАВОПОРЯДКА: ОТ САМООБОРОНЫ ДО БЕЛОРУССКОЙ ПОЛИЦИИ

"Служба порядка" и "вспомогательная полиция порядка" индивидуальной службы.

Первые подразделения местной полиции и самообороны начали создаваться в Белоруссии еще до организации на ее территории генерального округа. Как правило, подобная инициатива исходила от соответствующих органов вермахта, заинтересованных в увеличении охранных войск в тыловом районе группы армий "Центр". В результате к осени 1941 года на территории Белоруссии было создано несколько десятков мобильных и стационарных подразделений, получивших в целом название "службы порядка", или "оди" (Ordnungsdienst; Odi). Эти подразделения представляли собой кавалерийские или пехотные отряды, командирами которых назначались советские офицеры, специально освобожденные для этого из лагерей военнопленных. Численность каждого из них колебалась в пределах 100-150 человек. Обычно, для привлечения местного населения в эти отряды применялся целый комплекс мер: от принуждения до освобождения от повинностей, налогов и реквизиций. Тем не менее идеологический (антисоветский) момент в этом процессе так же нельзя отбрасывать. К слову, главными организаторами белорусской "службы порядка", например на востоке республики, были колебалась в пределах 100-150 человек. Обычно, для привлечения местного населения в эти отряды применялся целый комплекс мер: от принуждения до освобождения от повинностей, налогов и реквизиций. Тем не менее идеологический (антисоветский) момент в этом процессе так же нельзя отбрасывать. К слову, главными организаторами белорусской "службы порядка", например на востоке республики, были [146] такие известные белорусские националисты, как Михаил Витушка и Дмитрий Космович.

Следует сказать, что в некоторых случаях отряды "службы порядка" без помощи немцев очищали целые районы от советского присутствия. Например, так было на Полесье (юго-западная Белоруссия), где в августе 1941 года белорусская самооборона и отряды украинского атамана Тараса Бульбы-Боровца ("Полесская сечь") провели настоящую войсковую операцию против остатков советских войск, большевистских партизан и отрядов НКВД. В своем роде это была уникальная в тех условиях акция, так как немцы в ней вообще не участвовали, а только наблюдали за ходом событий. Поскольку эта операция имела очень большое значение для становления местных добровольческих формирований, остановимся на ней подробнее. Современный белорусский историк Петр Казак (Сергей Ёрш) пишет, что "где-то в начале августа 1941 года на белорусском Полесье состоялась совместная конференция представителей атамана Боровца и самообороны". Делегацию украинцев возглавлял хорунжий Петр Довматюк-Наливайко, который ехал на конференцию, чтобы "установить с белорусами самый тесный контакт теперь и на будущее". С белорусской стороны в ней участвовали Василий Вир - бывший премьер-министр правительства Западно-Белорусской республики в сентябре 1939 года и командиры некоторых отрядов "службы порядка" - Яков Хоревский, Всеволод Радько и Михаил Витушка. На переговорах белорусы полностью согласились с предложенным украинской стороной планом по очищению "всех полесских земель от русско-большевистского террора". Василий Вир позднее вспоминал, что результатом конференции стало соглашение "о совместных действиях" против оставшихся в Полесской котловине советских частей, против местных коммунистов и поляков, которые начали создавать свои партизанские отряды. Фактически, главной целью будущей операции было не дать сторонникам советской власти закрепиться на этой территории для дальнейшего развертывания вооруженной борьбы.

Конкретный план совместных действий был разработан уже после конференции. Так, все районы на восток от линии Слуцк - Лунинец в направлении Мозыря должна была освобождать бе- [147] лорусская "служба порядка". На долю "Полесской сечи" приходился район Столин - Сарны - Олевск - Овруч. Операция началась 20 августа 1941 года. В ходе нее 10 тыс. украинцев и 5 тыс. белорусов, разбитые на так называемые "летучие бригады", вытеснили остатки советских войск (примерно 15 тыс. человек) с территории Полесья и соединились в районе Мозыря. Следует сказать, что белорусы преследовали не только военные цели. В каждом освобожденном от советских властей районе они создавали свою администрацию, издавали газеты и делили землю. Все же воинские формирования стали играть роль местной полиции. Часто эта полиция действовала независимо от немцев, которые появились на Полесье только в октябре 1941 года. Интересно отметить, что в этот период формирования белорусской полиции уже имели собственную униформу. По воспоминаниям Василия Вира, это были пошитые из советских, песочного цвета шинелей, френчи и шапки-кепи (по образцу австрийских периода первой мировой войны) с "Ярыловским" крестом. Также имелись советские каски с таким же крестом, нарисованным желтой или синей краской.

В сентябре 1941 года на территориях Западной и Центральной Белоруссии был создан генеральный округ. Соответственно, сразу же была проведена унификация местных частей охраны правопорядка. В результате уже к концу осени 1943 года вся "милиция" и самооборона были реорганизованы в формирования "вспомогательной полиции порядка". Первыми были созданы подразделения индивидуальной службы в городах и сельской местности - аналоги немецкой охранной полиции и жандармерии. Следует сказать, что их не создавали заново. Фактически, они были организованы на базе уже имевшихся частей "оди", которые действовали при всех местных городских, районных или сельских управлениях. В принципе, в них остались те же кадры и тот же персонал и при тех же обязанностях. Основные же изменения произошли в системе управления этими частями, хотя, по сути, ничего нового придумано не было. . Как и прежде, эта система оставалась двухуровневой. Формально ими продолжал руково- [148] дить начальник полиции городского и районного управления или староста, если речь шла о сельском управлении. На деле же реальная власть продолжала оставаться в немецких руках. Однако, если раньше шефом начальника полиции был соответствующий армейский комендант, то теперь в городах он подчинялся начальнику охранной полиции (Schutzpolizei), а в сельской местности - начальнику жандармерии (Gendarтеriе). Обычно численность полицейских индивидуальной службы колебалась от 3 до 15 человек при сельском управлении и от 40 до 50 человек в небольших городах и районных центрах. Общее же количество полицейских в каждом районе было разным и находилось в зависимости от площади района и плотности населения в нем (в среднем, это соотношение не должно было превышать такую пропорцию: 1 полицейский на 300 жителей).

Выше уже говорилось, что части "службы порядка" и местной "милиции" были одеты либо в гражданскую одежду, либо в трофейную униформу советского образца. На их принадлежность к добровольческим формированиям указывала только нарукавная повязка или разнообразные самодельные знаки различия (как на Полесье). С начала организации "Shита" ситуация несколько изменилась. Зимой-весной 1942 года немцы постарались как можно скорее привести всю униформу к одному стандарту: полицейским стали выдавать новые комплекты, перешитые из черной униформы так называемых общих СС (Allgeтеinе-SS). Надо сказать, что где-то это удалось сделать быстро, где-то, в основном в сельской местности, большинство полицейских еще осенью 1942 года продолжали ходить в гражданской одежде, но уже со специально разработанными знаками различия. Зачастую такие знаки были единственным признаком, по которому можно было отличить полицейского, если он был одет в гражданскую одежду. Летом 1942 - в начале 1943 года это были специальные нарукавные нашивки -o так называемые "полоски" и "уголки", обозначавшие воинское звание и занимаемую должность. Всего воинских званий в "Shита" было пять. Последнее из них, соответствовавшее, примерно, старшине Красной Армии, являлось наивысшим для этой ветви вспомогательной полиции. Офицерские же звания для ее персонала предусмотрены не были. [149]

Однако ни городская, ни сельская полиция не могли самостоятельно бороться с растущим партизанским движением, ни тем более уничтожить его, и только зря несли потери. Один из белорусских националистов Степан Шнек вспоминал, что только в Слуцком округе с 1941 по 1944 год погибло 418 полицейских. Поэтому оккупационные власти делали все, чтобы создать более крупные, мобильные и лучше подготовленные формирования, которые могли бы обеспечить порядок, хотя бы в пределах своего района.

В связи с этим 2 декабря 1941 года ОКХ издало директиву "Особые указания для борьбы с партизанами". В этом документе, в частности, говорилось: "... Использование местных отрядов в борьбе с партизанами вполне себя оправдывает. Знание местности, климата и языка страны делает возможным в боях с партизанами применять их же методы действия".

В Белоруссии эти мероприятия приобрели характер создания сил самообороны.

***

Корпус белорусской самообороны.

Следует сказать, что на протяжении всего периода оккупации Белоруссии на ее территории существовали сельские отряды самообороны, созданные местными жителями для защиты от советских и польских партизан, а иногда и немцев. Создание таких отрядов облегчалось наличием большого количества оружия, оставленного Красной Армией, а также тем, что в центральных и западных районах Белоруссии осталось очень много мужчин призывного возраста. Это объясняется тем, что коммунисты не успели провести здесь мобилизацию, а немцы, в свою очередь, всех военнопленных белорусской национальности отпускали из лагерей по домам.

До середины 1942 года создание отрядов самообороны носило неорганизованный характер и зависело от инициативы на местах. Однако в результате развития партизанского движения, бурный рост которого был вызван садистской политикой оккупантов в Белоруссии, ситуация коренным образом изменилась.

29 июня 1942 года генеральный комиссар "Белоруссии" Вильгельм Кубе опубликовал проект указа о Корпусе белорусской самообороны (Корпус беларускай самааховы; КБС). Разработка пла- [150] нов по его созданию была поручена Центральному совету БНС, а создание отдельных формирований - органам местного самоуправления.

В начале июля 1942 года офицер связи фюрера СС и полиции "Белоруссии" с белорусскими полицейскими формированиями бывший капитан польской армии Франц Кушель разработал план, по которому следовало в дальнейшем разворачивать КБС. Согласно этому плану предполагалось иметь следующую структуру корпуса:

o Штаб корпуса должен был располагаться в Минске;
o 1-я дивизия (дислокация в Минске; оперативный район - Минский и Слуцкий округа);
o 2-я дивизия (дислокация в Барановичах; оперативный район - Барановичский, Новогрудский и Слонимский округа);
o 3-я дивизия (дислокация в Вилейке; оперативный район - Вилейский, Лидский и Глубокский округа);
o вспомогательные службы.

Находясь формально в распоряжении Центрального совета БНС, корпус должен был подчиняться фюреру СС и полиции на правах вспомогательного формирования.

15 июля 1942 года фюрер СС и полиции генерального округа "Белоруссия" СС-бригадефюрер Карл Ценнер ознакомился с планом создания КБС и внес свои изменения. Согласно поправкам Ценнера, вместо развертывания трех дивизий предполагалось создать сеть антипартизанских подразделений по всему генеральному округу. Поэтому в каждом районе должны были быть организованы добровольческие формирования КБС силой от роты до батальона, которые бы подчинялись местным руководителям немецкой полиции в оперативном отношении и сфере подготовки. Франц Кушель позднее вспоминал, что "эти поправки оказали на нас очень удручающее впечатление. Из них следовало, что роль доктора Ермаченко и лиц, облеченных его доверием, сводилась только к тому, чтобы призвать людей, одеть их, расквартировать и накормить, остальное же передавалось в компетенцию немцев". Тем не менее, руководство БНС было вынуждено согласиться с мнением Ценнера, после чего уже 16 июля 1942 года был отдан окончательный приказ о формировании КБС. [151]

Чтобы создать видимость того, что корпус находится под белорусским руководством, немцы на все высшие командные должности в нем разрешили назначить белорусов. В результате к апрелю 1943 года, верховное командование КБС выглядело следующим образом:

o Шеф (главный комендант) КБС - руководитель Централь ного совета БНС Иван Ермаченко,
o Начальник штаба БНС - подполковник Иосиф Гутько.
o Главный референт ("военный министр") БНС и начальник ее военного отдела - капитан Франц Кушель. В его подчинении в каждом округе Белоруссии находились специальные окружные референты, которые должны были отвечать за формирование ме стных батальонов самообороны

Согласно приказу Ценнера, мобилизация в КБС должна была проводиться на добровольной основе, однако часто местные немецкие власти не придерживались этого обязательства. В связи с этим все, что касается численности личного состава корпуса, до сих пор является спорным моментом в его истории. Советские источники утверждают, что добровольцев не было вообще, поэтому оккупанты начали принудительную мобилизацию. Однако из-за противодействия партизан и нежелания населения служить в этом формировании и она не дала ожидаемых результатов. Этого не подтверждают белорусские источники. Так, Кушель писал позднее, что извещение о создании КБС вызвало среди населения "небывалый энтузиазм" и убеждение, что корпус справится, наконец, с партизанами и станет основой будущей белорусской армии. Наплыв же добровольцев был так велик, что немецкие и белорусские власти просто не знали, что с ними делать. Из-за явной тенденциозности источников обе эти точки зрения следует воспринимать очень осторожно. Как правило, коммунисты всегда значительно преуменьшали численность подобных формирований, а националисты, наоборот, преувеличивали. Истина обычно лежит где-то посередине. Согласно отчету Кубе, по состоянию на октябрь 1942 года в КБС было завербовано около 15 тыс. человек. Из него также следует, что действительно не все из них были добровольцами. Например, принудительная мобилизация была проведена в Ганцевичском округе. Однако и отри- [152] цать "народный энтузиазм" также не стоит. Так, в Белостокском округе, который вообще не относился к генеральному округу "Белоруссия", в КБС захотело вступить действительно значительное количество добровольцев.

Призыв в корпус проходил в течение двух месяцев, в результате чего Кушель смог сформировать около 20 батальонов и несколько более мелких частей. Обычно каждый батальон самообороны состоял из трех пехотных рот и одного эскадрона кавалерии. В каждой роте было по 100-120 человек, а в эскадроне - около 100. Каждый батальон имел двойное подчинение: белорусское и немецкое. Как правило, батальоном командовал белорусский офицер, а немец исполнял при нем обязанности советника и офицера связи с местным немецким полицейским начальником.

Солдаты белорусской самообороны не имели единой униформы и вооружения. Так, в Слонимском батальоне была как литовская, так и польская униформа. В качестве головного убора бойцы носили пилотки с кокардой в виде "Погони". На вооружении личного состава батальона были бельгийские винтовки. Ситуация в Слонимском батальоне была еще не самой плохой, так как в большинстве частей КБС вопросы обмундирования и вооружения вообще не были решены. Одной из причин этого было то недоверие, которое немецкие полицейские власти испытывали к белорусским добровольцам, поэтому они и не спешили снабжать их всем необходимым. В результате командиры и бойцы большинства батальонов ходили в своей домашней одежде, часто даже в лаптях, "иногда, мало чем отличаясь от партизан". Подписывая соглашение с Ермаченко, немецкая сторона обязалась предоставить необходимое вооружение всем батальонам КБС. Однако только после многомесячного выжидания, к концу 1942 года, немцы выдал и их личному составу небольшое количество винтовок устаревших образцов. Это, естественно, не решило проблемы вооружения, но, как это ни парадоксально, не обескуражило белорусских солдат. Они начали обеспечивать себя оружием самостоятельно, собирая его в лесах, покупая и выменивая у немецких солдат. Как вспоминал Кушель, таким способом вооружил себя личный состав одного из батальонов Минского округа. Описывая ситуацию в Слонимском округе, один из очевидцев даже [153] приводит цены, по которым осуществлялись эти сделки. Так, автоматическая винтовка стоила 5 кг солонины и 5 л самогона. Иногда винтовки покупались даже...у советских партизан - по две бутылки водки за каждую.

Одной из главных проблем при организации КБС было отсутствие необходимого количества белорусских офицеров и унтер-офицеров. Дело доходило до того, что даже ротами командовали немецкие унтер-офицеры. Так, например, было в уже упоминавшемся Слонимском батальоне. Те же офицеры и унтер-офицеры, которые изъявили желание служить в КБС, имели неодинаковую подготовку и были очень далеки от понимания целей белорусского национализма. И здесь нет ничего удивительного, так как в корпусе служили бывшие военнослужащие трех армий: Русской императорской, Польской и Красной. Поэтому их переподготовка для ведения войны в современных условиях была признана командованием КБС одной из первоочередных задач.

1 июля 1942 года в Минске в торжественной обстановке были открыты курсы командного состава КБС, на которых стали обучаться 120 офицеров. Начальником курсов был назначен капитан Франц Кушель, а его заместителем - капитан Виталий Микула. Переподготовка продолжалась месяц. 1 августа начался второй курс, также в составе 120 человек, а 1 сентября - третий, в составе 60. Значение этих курсов в той ситуации было трудно переоценить. Во-первых, благодаря их проведению был учтен весь кадровый состав белорусских офицеров, командование КБС получило представление об уровне их военных знаний и на основе этого постаралось дать им одинаковую военную доктрину и привить, по возможности, базовые понятия белорусского национализма.

Во-вторых, только около трети слушателей минских курсов стали командирами рот или батальонов КБС. Дело в том, что после их окончания большинство офицеров были распределены инструкторами в школы унтер-офицеров, которые были открыты в местах создания батальонов КБС. До конца 1942 года такие школы успели открыть в Барановичах, Новогрудке, Вилейке, Глубоком, Браславе и Поставах. Здесь прибывшие из Минска офицеры должны были, в свою очередь, подготовить необходи- [154]

мое количество унтер-офицеров, чтобы заменить ими, со временем, немецкий персонал в частях КБС. Следует подчеркнуть, что эти курсы явились настоящим питомником, из которого вышли именно белорусские унтер-офицеры и офицеры, какими их представляли националисты. Многие из них составили кадровый костяк почти всех белорусских добровольческих частей, которые позднее были сформированы немцами.

В целом акция по созданию КБС не принесла ее немецким инициаторам желаемого результата. Анализируя причины провала его использования, начальник полиции порядка генерального округа "Белоруссия" СС-штандартенфюрер Клепш писал в апреле 1943 года: "Во-первых, несмотря на многочисленные просьбы, вермахт не предоставил необходимое количество оружия. Во-вторых, как только стало известно о создании КБС, белорусские бойцы самообороны вместе со своими семьями начали подвергаться постоянному террору со стороны бандитов (советских партизан). В-третьих, за редчайшим исключением, эти люди были абсолютно ненадежны и легко поддавались воздействию пропаганды противника. Имели место случаи, когда крупные патрули КБС, вооруженные винтовками и автоматическим оружием, добровольно переходили на сторону бандитов". Формально, эти причины послужили поводом для расформирования КБС. Однако в истории его создания не все было так просто.

Целый ряд фактов свидетельствует о том, что КБС был в основном именно немецкой инициативой, а председатель единственной на то время легальной белорусской организации - БНС - Иван Ермаченко не проявлял особого интереса к созданию белорусских вооруженных сил. На соглашение с немцами он пошел только "под давлением белорусской общественности", и только после того, как Кубе сам предложил ему это. Роль же последнего в деле создания КБС несомненна. По сути, создание этого корпуса было одним из пунктов реализации политической позиции генерального комиссара, еще одним ходом в партии против руководства СС. Польский историк Юрий Туронек утверждает, что приказ Кубе о создании КБС был издан даже без [155] формального согласия Розенберга и Гиммлера, а рейхскомиссар "Остланда" Генрих Лозе был извещен о нем постфактум.

Руководство СС, конечно, не было против того, чтобы белорусская самооборона выполняла антипартизанские функции. Однако оно не хотело того, чтобы наличие собственных вооруженных частей усиливало позицию Ермаченко, а через него -- Кубе. Поэтому даже такой, урезанный Ценнером, проект КБС не мог не вызвать противодействия Гиммлера. Согласно его указаниям, полицейские власти "Остланда" избрали политику постепенного уничтожения КБС. В конце июля 1942 года лояльного к политике Кубе Ценнера сменил СС-бригадефюрер Вальтер Ши-мана, который сразу же начал исправлять "ошибки" своего предшественника. В сентябре он отобрал у Ермаченко титул "главного коменданта" КБС, распустил его штаб, запретил присваивать персональные офицерские звания выпускникам минских курсов, а также начал тянуть с обмундированием и вооружением уже сформированных батальонов самообороны. В целом такая патовая ситуация сохранялась до апреля 1943 года, когда немцы, воспользовавшись скандалом, в котором был замешан Ермаченко, окончательно решили распустить КБС. Вскоре был издан соответствующий приказ, согласно которому личный состав всех батальонов переходил в подчинение полиции порядка, охраны железных дорог или отправлялся на принудительные работы в Германию. По свидетельству Франца Кушеля, многие солдаты отказывались переходить в полицию, поэтому в некоторых случаях для расформирования батальонов немцы применяли силу.

Эта история с КБС, конечно, самым отрицательным образом сказалась на лояльности белорусов к новой власти. Ее противники еще больше укрепились в своем мнении, что от оккупантов ничего хорошего ожидать не приходится, а немногочисленные сторонники "были оскорблены в самых своих лучших чувствах". В дальнейшем многие из них, даже уже завербовавшись в очередное формирование, зачастую думали о том, что и эта затея кончится так же, как и с корпусом самообороны. Естественно, что такие мысли никак не способствовали укреплению боевого духа и морального состояния новых белорусских добровольцев. {156]

Источник: Романько О.В. Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1045. М.: Вече, 2008.

При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!

Copyright © 2003-2009