Российская газета, неделя № 33, от 26 августа, пятница №188 (3857)

Елена Лубинец

"РОССИЙСКАЯ ГАЗЕТА. КРАСНОДАРСКИЙ КРАЙ

ЖИТЕЛИ села Александровское, что на Ставрополье, приехали на Кубань, чтобы вручить Александру Козлову, легендарному двойному агенту, удостоверение почетного гражданина. Об удивительном советском разведчике, в годы Великой Отечественной войны перевербовывавшем курсантов разведшколы абвера и с их помощью передававшем в Москву ценнейшую информацию, сняты фильмы "Путь в "Сатурн" и "Конец "Сатурна". Но о подвиге своего односельчанина, который сейчас живет в кубанском городке Горячий Ключ, александровцы узнали лишь в конце 60-х годов. После войны Александр Козлов был репрессирован и предан забвению. Он согласился рассказать корреспонденту "Российской газеты" о том, что осталось за кадром фильмов и не вошло в книги о нем.

Российская газета | Известность вам принесли фильмы о советской разведке "Путь в "Сатурн", "Конец "Сатурна", снятые Виленом Азаровым, где сыграли такие звезды отечественного кино, как Михаил Волков, Георгий Жженов...

Александр Козлов: А мне эти фильмы не нравятся, потому что в них слишком много придумано. Но это мое мнение. Когда пригласили на съемки и предложили отредактировать сценарий, я перечеркнул все страницы: был не согласен с тем художественным вымыслом, которым напичкана картина. Доходит до смешного. Двойного агента Крамера, он же Крылов, которого в кино играл Михаил Волков, в кино сделали немцем Поволжья, так объясняя его знание немецкого языка. Но фашисты знали, что даже секретарей обкомов немецкой национальности в СССР отправили во время войны в ссылку. Во время съемок согласия у нас с режиссером не получилось. Кстати, после того, как фильм вышел на экраны, моей фамилии в титрах не оказалось, хотя я был консультантом, работал с актером Волковым, исполнявшим главную роль.

РГ | Как вы на самом деле стали двойным агентом?

Козлов: Я не был профессиональным разведчиком. Стать им меня заставила жизнь. Проникнуть в немецкую абвер-разведку профессионалу было невозможно. 17 абверкоманд создавались еще в начале войны. Каждая такая команда имела собственную разведшколу, в которой обучали агентуру. Агентов вербовали сами немцы в лагерях для военнопленных. Для этого туда засылались люди абвера, которые в течение месяца "надевали шкуру" военнопленных. Их так же били, они плохо питались, чтобы не выделяться. Зато потом после месячного срока вербовщиков отправляли отдыхать на побережье и выдавали солидные суммы. В лагерях они выявляли людей, пронемецки настроенных или имевших другую слабину, и докладывали начальству. Кандидатов отбирали и посылали в другой специальный лагерь. .

После многочисленных проверок из самых интеллектуальных вербовали будущих курсантов разведшкол. И начинали их психологически обрабатывать

Я попал в плен после разгрома партизанского отряда, которым руководил, вместе с беременной женой, это заинтересовало фашистов, они решили, что меня можно постоянно держать на крючке. Узнав, что меня вербуют, я увидел в этом возможность вернуться к своим. Другие бойцы не рисковали, потому что боялись репрессий и недоверия со стороны наших. Бывали случаи, когда пытавшихся вернуться на советскую сторону военнопленных не доводили до СМЕРШа (советская разведывательная организация, которая расшифровывалась как "Смерть шпионам"), расстреливали как шпионов. А мне было всего 22 года, и я ничего не боялся. У меня хватило бы и сил, и ума вернуться на родину. Но любимую жену Галю я не мог бросить, поэтому придумал свой план. Решил, что при первой же возможности во время выполнения задания для немцев проберусь к своим и предложу советской разведке свою схему: направить меня обратно в немецкую разведшколу, чтобы я мог передавать ценную информацию; В немецкой же разведшколе мне пообещали звание офицера и должность преподавателя, если проявлю себя хорошо во время выполнения заданий. Я сообразил, что это уникальный шанс. Немалую роль в том, что мне потом поверили в СМЕРШе, сыграло то, что в Москве тогда на лечении находился бывший командир партизанской дивизии, который воевал вместе со мной. И уже в 1942 году я был награжден орденом Красной Звезды. Но об этой награде я узнал спустя долгие годы уже после того, как был репрессирован на родине, отсидел в лагерях, а затем получил справку о реабилитации. Фашистам же и в голову не приходило, что ценные сведения, которые передавала перевербованная мною агентура, разрабатывал Генштаб СССР. Немцы считали перевербованных мною агентов чрезвычайно ценными, и группа была награждена высокими немецкими наградами. Но когда я вернулся после войны на родину, мне сказали, мол, группа работала под нашу диктовку еще до твоего появления. Это неправда.

РГ | Как в реальности вам удалось выйти на связь с советской разведкой и вернуться затем в немецкую разведшколу?

Козлов: Мне доверили важнейшее задание; я должен был передать немецким радистам в Малаховке, подбрюшье Москвы, полмиллиона денег и питание для рации. Это была очень ценная для немцев группа, передававшая, к примеру, сведения о движении советских военных эшелонов. Ночью немецкий бомбардировщик поднялся на восток, выбросил меня в районе Тулы. Я благополучно высадился на опушке леса и приступил к выполнению своего плана. Специально не скрыл парашют на месте высадки. У меня был пистолет, освободил обойму от патронов, чтобы мне поверили, что явился с чистыми руками. Подошел к своим бойцам и попросил их отвести к своему командиру. Я был в советской военной форме. Командир роты отвел меня к начальнику штаба. Удостоверение капитана Раевского на шелковом полотне, чтобы не шелестело, которое мне выдали в разведшколе Абвера, точь-в-точь такое же, как было у наших разведчиков, стало пропуском. По цепочкея дошел до представителей советской контрразведки, которым рассказал о своем плане действий. И получил добро. Было предусмотрено, в расположение какой дивизии я должен перейти, чтобы вернуться назад к немцам - около Жиздры ночью, через передовую. Меня сопровождал товарищ из Москвы, начальник контрразведки. Трое крупных чинов также пришли на передовую. Мне приказали идти. Я пополз. Никакой серьезной подготовки для моего отхода к немцам не было. Я знал, что перед страху, как к зубной боли. Телефоном нельзя пользоваться, писать тоже - если перехватят, это вещдок. Даже с женой, к которой меня возили по выходным, был условный язык знаков -одно поглаживание рукой означало: осторожно! Подслушивающие устройства устанавливались везде. До сих пор думаю, что кто-то свыше мне помогал остаться невредимым.

РГ: За что вас репрессировали

Козлов: Как немецкий офицер в конце войны я попал в плен к американцам. Когда находился в плену, искал связь со своими. Знал, что они наши союзники. Однако как специалист понимал, что в разведке союзников нет. Табачок в этой сфере всегда врозь. Награды свои немецкие выбросил, потому что увидел, как с одного немца в американском лагере сорвали Золотой крест, который давали за личную храбрость. Составил легенду и сказал начальнику лагеря, что я военный разведчик, месяц назад был выброшен на самолете на западный берег реки Одер с целью установления оборонительной системы немцев, а потому прошу его предоставить мне возможность встретиться с моим командованием. Меня отвезли в Париж, в военную миссию. Оттуда сообщили в Москву. Прилетел самолет, который доставил на Родину. Но на Родине встретили неласково. Мне не поверили, решили, что я завербован американской разведкой. И в 1949 году арестовали. Крест недоверия я несу на себе до сих пор. Полтора года был в заключении: "Лефортово", Лубянка, "Бутырка", лагерь в Казахстане. Случайно встретил своего следователя через 30 лет в Вильнюсе. Хотел узнать, знал ли он о моих боевых наградах, когда судил меня. А тот струсил и отказался от разговора. А мне всего лишь хотелось знать, было ли ему известно, что я еще в 1942 году награжден орденом Красной Звезды. Мне этот орден вручили, когда я вернулся из мест заключения. Вернулся в родное село Александровское со штампом в военном билете, что был в плену.

РГ: Но фильм о "Сатурне" и журналистские публикации все-таки изменили вашу жизнь?

o Козлов: Нежданная слава вызвала зависть. Меня назначили начальником дорожно-эксплуатационного управления. Вздумал один чиновник построить роскошный стадион в нашем районе. Район богатый, так он решил обложить данью все организации и колхозы, составил проект, собрал дирекцию и бухгалтерию будущего стадиона. Открыли счет в банке и каждому руководителю назвали сумму, которую нужно перечислить. И мне приказали перечислить 30 тысяч рублей, по тем временам болыпие деньги. А дорога строится республиканского значения. Ни одной копейки я не имел права по закону никуда отчислять. Мне сказали, что если перечислять деньги не буду, то другой перечислит. А должности лишат, несмотря на мои заслуги. Я все равно отказался: "Нет,- говорю, - 25 рублей своих могу положить, а государственные нельзя". Так я лишился должности. Уехал на Кубань. Здесь, работая в парткоме, обнаружил махинации на одном из предприятий. Попытался их обнародовать, чем вызвал недовольство местных властей. Так что и в Горячем Ключе в те времена я не пришелся ко двору. А сейчас вот цветы мне подарили к юбилею. Есть мой бюст в музее.

РГ| Снятся ли вам сны о войне?

Козлов: В разведшколе я заставлял себя просыпаться, если только что-то начинало сниться, потому что нечаянно мог проговориться. Не вижу снов и до сих пор.

При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!

Copyright © 2003-2009